Сегодня в Париже Борис Ельцин и главы стран НАТО подпишут Основополагающий акт Россия--НАТО. Текст документа пока не рассекречен, но результат парижского саммита известен: несмотря на категорический протест Москвы, НАТО расширится. Учтены ли требования России и не приведет ли расширение альянса к военному противостоянию в Европе? Об этом в интервью "Коммерсанту-Daily" рассказывает один из разработчиков документа, начальник главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ генерал-полковник ЛЕОНИД ИВАШОВ.
— Основополагающий акт Россия--НАТО — это победа или поражение России?
— Я думаю, что это победа здравого смысла. Победа тенденции построения европейской безопасности на основе договоренностей, политико-правовых и международных обязательств, открытости, доверия. Так что я не стал бы говорить ни о победе, ни о поражении какой-то из сторон. Это пример того, что все можно решать за столом переговоров.
Но прямо скажу: переговоры были жесткими и трудными. Представители НАТО часто меняли свои позиции по тому или иному вопросу, уже согласованному Примаковым и Соланой.
В целом результат неплохой, хотя мы во многом пошли на компромисс. Мы хотели добиться ясных, четких формулировок от НАТО. В какой-то мере нам это удалось, в какой-то — нет. По некоторым позициям возможны двоякие толкования, на четкую фиксацию они не пошли. Но все озабоченности России если не учтены, то восприняты НАТО с пониманием. И то, что НАТО документально зафиксировало, что не представляет угрозы России, видит Россию партнером — это тоже немаловажно.
— На последнем этапе переговоров камнем преткновения оставался блок военных вопросов. В чем была суть противоречий и каким образом разрешился спор?
— Да, действительно, военная часть документа рождалась сложно. Российский подход был направлен против расширения НАТО. Чтобы именно через военное измерение мы не подошли к новой конфронтации, чтобы вопросы безопасности решались путем сотрудничества, для нас важны были не заверения, а четкие формулировки, которые не позволили бы НАТО оказывать на Россию военное давление. В какой-то мере это удалось сделать, а в какой-то мере — нет.
С военными НАТО мы довольно быстро находили приемлемые формулировки. Но натовские политики потом уходили от этого и заявляли, что то или иное положение неприемлемо для них. Они следовали принципу "нет вечных обязательств". Вроде как сегодня мы того-то и того-то делать не будем. Мы спрашиваем: "А завтра?" — "И завтра, и в будущем не намерены". Но класть это на бумагу отказывались.
Первое разногласие касалось перемещения ядерного оружия на территорию новых членов альянса и подготовки мест для его приема и хранения. НАТО долго стояло на позиции продекларированных в декабре прошлого года "трех 'нет'": "нет причин, нет намерений, нет планов" перемещения ядерного оружия. И только на последнем этапе, когда им стало ясно, что российская делегация выступает с жестких позиций и для нас недостаточна эта формулировка, они пошли на определенные дополнения. По крайней мере в том, что касается хранения ядерного оружия.
Второе — модернизация договора об обычных вооруженных силах в Европе. Натовские страны стремились к переводу ограничений основных видов вооружений (танков, боевых бронемашин, артиллерийских систем, самолетов и ударных вертолетов) на национальный уровень, дабы ограничивались вооружения каждой конкретной страны, а не военных блоков, как это предусматривает первоначальный текст договора. Мы соглашались с переходом на индивидуальный уровень, но в то же время предлагали сохранить ограничения для военных союзов, причем предлагали самые разные формулировки. Это нашло определенное отражение в документе, но присутствует в виде призыва натовской стороны к участникам договора ОВСЕ не наращивать свои вооружения, даже если они сейчас меньше установленного договором уровня. НАТО не ответило однозначно на нашу попытку попытку зафиксировать четкие обязательства для военных союзов не увеличивать количество вооружений по сравнению с существующим на данный момент.
В то же время договоренности по "фланговым ограничениям", которые ограничивают Россию в Ленинградском и Северо-Кавказском военных округах, НАТО предлагало сохранить и больше вообще не возвращаться к этому вопросу. Это для нас было абсолютно неприемлемо, и российская делегация не пошла на это. Зафиксирована позиция, дающая возможность для дальнейшего рассмотрения этого вопроса в ходе ведущихся сейчас переговоров по модернизации ДОВСЕ.
Наконец, проблема неразмещения группировок войск на территории новых членов НАТО и наше требование неподготовки военной инфраструктуры на территории новых членов для приема новых соединений. Натовцы пошли на формулировку "неразмещение существенных боевых сил на территории новых членов". Но понятие "существенные боевые силы" может трактоваться по-разному. Мы предлагали определить, что это такое, в частности, предлагали записать: "не более бригады". Но к единой точке зрения так и не пришли, поэтому четкой формулировки этого понятия нет. То же самое и с подготовкой инфраструктуры. Обязательство не готовить инфраструктуру дало бы России гарантию, что НАТО не сможет внезапно нарастить свою группировку в непосредственной близости от российских границ. К этой проблеме получился неплохой комплексный подход, и он нашел отражение в документе. Хотя военная четкость все же отсутствует.
В принципе по всем четырем моментам в документе есть определенные сдерживающие факторы. Есть, хотя и не совсем внятные, но гарантии со стороны НАТО. Если оценивать военный блок в целом, то может показаться, что мы достигли немногого. Но если посмотреть в контексте всего документа, в контексте идущего сейчас целого комплекса переговоров по различным проблемам, то можно увидеть, что создается механизм договоренностей, который бы удерживал НАТО от желания поиграть мускулами. Дальше все зависит от той ситуации, которая сложится после вступления этого документа в силу. А чтобы не возникло таких ситуаций, когда натовские структуры начнут концентрировать на российском направлении опасные группировки войск, нужна активная позиция России, прежде всего активная работа МИД и Минобороны по укреплению и развитию достигнутых договоренностей.
— И все-таки в документе помимо "трех 'нет'" присутствует обязательство НАТО не размещать ядерного оружия на территории новых членов?
— Мы пошли на компромисс. Первоначальная наша позиция заключалась в том, что вместо "трех 'нет'", определяющих ситуацию на сегодняшний день, нужно по-военному четко записать, что "НАТО не будет перемещать ядерное оружие на территорию тех стран, где его сегодня нет". Они жестко стояли на своем: только "три 'нет'" — и все. Затем мы предложили: вы повторяете "три 'нет'", мы расписываем, как мы это понимаем, а НАТО с этим соглашается. С военными мы так и договорились. Потом члены НАТО, проконсультировавшись между собой, решили не идти на это. Но окончательная формулировка носит все же обязывающий характер: не готовить новые места для хранения ядерного оружия на территории стран, где сегодня его нет. Я думаю, что Россию формулировки по ядерному оружию удовлетворяют.
Есть ведь и гарантии другого рода. Попытки шантажировать Россию ядерным оружием весьма чреваты. Попытки поиграть ядерными мускулами могут привести к печальным последствиям. Пока в России есть стратегическое ядерное оружие, на нее опасно давить.
— Не получится ли так, что с подписанием Основополагающего акта Россия юридически признает расширение НАТО и оно произойдет по сути с одобрения Москвы?
— Российская делегация исходит из тех реалий, которые существуют. Для нас неприемлемо расширение НАТО. Натовцы нам не представили ни одного убедительного аргумента в пользу расширения. Мы говорили им, что это историческая ошибка, ошибка, ведущая к возвращению конфронтации. Мне кажется, что и в самом НАТО многие понимают нелогичность этого решения.
Но оно принято, президент США Билл Клинтон даже связал с этим решением судьбу своей администрации. НАТО пытается выйти из ситуации путем строительства новых отношений с Россией. И сейчас становиться в позу, говорить, что мы не приемлем, не будем сотрудничать с НАТО, делать какие-то силовые движения мы не можем: ничего хорошего России это не принесет. К тому же отвлекать на это средства — а это потребует дополнительных средств — сегодня невозможно и не нужно. Нам нечем выплачивать зарплату военным, и 'вбухивать' деньги на какие-то антинатовские мероприятия смысла не имеет.
Я считаю, что именно наша жесткая, но конструктивная позиция позволила выйти на тот документ, который мы получили. Вы же помните, что поначалу НАТО заявляло, что ни о каком документе с обязательствами речи идти не может, предлагали сделать хартию. И только твердая позиция Москвы вынудила их искать варианты. Самое главное, что под этим документом будут стоять подписи президентов и стран НАТО, и России.
— А то, что документ не будет ратифицироваться парламентами, не снижает его юридическую силу?
— В документе не идет речь о ратификации или нератификации. У разных стран разные нормы вступления в силу межгосударственных договоренностей. Одни могут пойти на одобрение парламентов, другие, наверное, лишь проинформируют парламентариев. Может быть, парламент какой-то страны потребует ратификации. Конечно, если бы договорились об обязательной ратификации всеми странами, то это поднимало бы статус документа. Но с другой стороны, это затянуло бы, может быть, на многие годы, вступление его в силу. Не все парламенты, наверное, радушно бы его ратифицировали. Поэтому та формула, которая присутствует в документе, устраивает всех: каждый будет решать проблему вступления документа в силу в соответствии с национальным законодательством.
— Не развяжет ли этот документ НАТО руки? Не получится ли так, что, не нарушая Основополагающего акта, НАТО сможет спокойно расширяться и в будущем, в том числе в Прибалтику?
— Но Россия ведь не сможет воспрепятствовать этому движению силовыми методами. Поэтому надо создавать такой военно-политический климат в Европе, когда необходимость в дальнейшем расширении отпадет, оно станет бесполезным и ненужным. А для этого нам надо идти на сотрудничество с НАТО. В том числе в рамках Совета Россия--НАТО. Для нас большой плюс, что Россия будет присутствовать в НАТО, будет иметь возможность влиять на принимаемые решения. Хотя право вето России и не дается, влияние будет. Россия будет участвовать в принятии решений по некоторым вопросам, касающимся безопасности, в том числе по миротворческим операциям.
Но хочу оговориться, что политика России будет эффективной только тогда, когда она будет опираться на военную силу. Сегодня реалии таковы, что многие политические решения опираются на военную силу. Если российская армия рухнет, многие договоренности, и не только в Европе, могут быть пересмотрены не в пользу России.
Но если российская политика в отношении НАТО будет активной, конструктивной и вооруженные силы России не развалятся, а будут, сокращаясь, модернизироваться, то проблема расширения НАТО как угрожающего фактора перед Россией стоять не будет.
— Каким образом Россия будет представлена в НАТО?
— В документе есть положение о том, что будет создан постоянный совет Россия--НАТО. Россия в нем будет представлена и политическим деятелем, послом, и соответствующим военным аппаратом, в который будет входить высокопоставленный военный представитель. Размещаться российское представительство будет скорее всего в штаб-квартире НАТО.
Личное присутствие уже способствует взаимной открытости при принятии решений: мы будем видеть процесс и влиять на него. Какими методами? Набор достаточно широк: это может быть и предостережение, и требование немедленного начала консультаций (такая норма заложена в документе), предложение натовцам разъяснить то или иное решение. И если в НАТО будут замышляться какие-то меры, которые могут нанести ущерб нашей безопасности, то это заставит их по крайней мере объясняться или же что-то тщательно скрывать, что весьма проблематично. Но лучше бы, чтобы до этого не доходило, и я думаю, не дойдет.
— В документе определены какие-то формы, направления российско-натовского сотрудничества, темы консультаций?
— Да, там есть целый перечень вопросов, по которым будут проводиться регулярные консультации между Россией и НАТО, в том числе и по военным аспектам. Это совсем не то, что предлагали нам в рамках "Партнерства ради мира". Поймите, когда идут консультации, одной из сторон будет сложно принимать какие-то решения и не воспринимать озабоченности другой стороны. Конечно, сказать, что с подписанием акта все проблемы будут решены и все наши озабоченности будут сняты, нельзя. Однозначно этот процесс не урегулировать. Должна быть плодотворная, конструктивная работа, тогда результат будет.
Хочу особо подчеркнуть, что достигнут компромисс, удовлетворяющий в целом Россию, благодаря тесному взаимодействию МИД с Минобороны и другими ведомствами, а также благодаря тому консенсусу, который сложился в России по вопросу расширения НАТО на Восток.