Заместителем руководителя администрации президента, курирующим кадровую политику, ЕВГЕНИЙ САВОСТЬЯНОВ стал 1 августа прошлого года. За десять месяцев работы в администрации Савостьянову, одному из разработчиков президентского указа #484 — о представлении госслужащими сведений о доходах и имуществе, — удалось не дать ни одного большого интервью прессе. Однако он согласился прокомментировать "Коммерсанту-Daily" подписанный 15 мая указ.
Указ научит чиновников вести свои финансовые дела
— Евгений Вадимович, о готовящемся указе о декларировании доходов и имущества чиновниками и членами их семей вы сообщили два месяца назад в Хельсинки. Тогда вы сказали, что инструкция о порядке декларирования почти готова. Сильно ли отличается подписанный указ от того, что готовили вы?
— Отличается. Но изменения не носят стратегического характера. Просто в связи с действующим законодательством произошло некоторое смягчение формулировок.
— В вашем проекте декларирование доходов и имущества членов семей госслужащих было обязательным?
— Да. Вы сразу все угадали.
— Не трудно было догадаться — в Хельсинки вы говорили об этом очень уверенно. Вам не кажется, что после изменений, которые вы назвали несущественными, все это в целом становится не очень серьезным?
— Нет, это абсолютно серьезно. Скажу больше того: я, пожалуй, даже недооценивал значимость этой декларации. Понимаете, человеку, работающему даже на очень высоком уровне, впервые придется задуматься о приведении в порядок собственных финансовых дел. Раньше он об этом просто не думал — даже если у него никогда не было намерений нарушать действующее законодательство.
В процессе работы над этим документом — особенно ближе к финальной стадии — мы столкнулись с тем, что человеку, впервые заполняющему декларацию и справку, придется серьезно помучиться. Потом, конечно, на следующий год, это уже будет носить совершенно автоматический характер. Но сейчас человеку волей-неволей придется научиться скрупулезно вести собственные финансовые дела. И мы в этом смысле делаем громадный шаг к нормальному, цивилизованному в финансовом плане обществу.
Госслужащим не стоит заходить в "Маркс энд Спенсер"
— Пока только среди чиновников?
— Знаете, я не сторонник поговорки "Рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста". Я считаю: если уж с головы, то и начинать надо с головы. Потому что пока сам не возьмешься за эту работу, не будешь иметь морального права требовать того же от других.
А обойти эту форму будет не так просто. Вы можете сколько угодно дурить голову, обманывать, но потом вдруг всплывет, что вы поехали за рубеж, зашли в магазин "Маркс энд Спенсер" и накупили товаров по кредитной карточке на большую сумму...
— Это не самый дорогой магазин...
— Не знаю, я не специалист в этой области... Но, так или иначе, ваша фамилия будет идентифицирована с крупными расходами, которые никак не вписываются в то, что вы написали в декларации. Дальше это вопрос административной грации — как очистить административный аппарат от соответствующего чиновника.
— Вы сказали: "и вдруг всплывет..." Как это — вдруг? Кадровая служба будет следить за всеми чиновниками?
— Нет, проверка проводится не кадровой службой. В указе написано, что организация проверки осуществляется соответствующими кадровыми службами. Это означает, что кадровой службой привлекаются организации, которые имеют право проведения соответствующих мероприятий.
— ФСБ?
— ФСБ, МВД, прокуратура, налоговая полиция, налоговая инспекция, служба валютно-экспортного контроля и т. д., земельные комитеты, комитеты по имуществу, масса всего. И даже общественность.
В развитие указа #484 будут изданы еще три
— Хорошо. Обнаружили подозрительно богатого чиновника. И что дальше?
— Я думаю, вы согласитесь: надо исходить из предположения, что не самые глупые мысли заложены в этот указ. Его не надо воспринимать изолированно. Он отнюдь не является каким-то тайным оружием, сверхоружием, которое искоренит коррупцию в стране. Ничуть. Если бы такой метод вообще существовал, коррупции не было бы давно. Одним указом ее не искоренишь. Это один из инструментов — важный и необходимый.
Мы много говорили о борьбе с коррупцией. Я считаю, что сейчас она началась. Она начинается с конкурсного порядка распределения заказов, с либерализации целого ряда положений экономической политики, в конце концов — с принятия более честного бюджета. Нереалистичный бюджет порождает тотальную безответственность. Как только мы принимаем нереалистичный бюджет, который само же государство не может исполнить, ни с одного сотрудника, ни с одного работника аппарата, военного руководителя, чиновника я не могу спросить за их участок работы. Они говорят: "Евгений Вадимович, да мы бы рады, но мне же денег не платят!"
Все! Тотальный механизм безответственности. Сверху донизу. Не выполняют свои обязательства одни, не выполняют свои обязательства другие, и эта волна невыполнения обязательств докатывается до самого низа. Если мы переходим к бюджету, который верхи обязуются выполнять, то мы можем требовать выполнения обязательств от других. Это существенный момент кадровой политики.
Указ, о котором мы говорим, важный, но далеко не единственный и даже не решающий в борьбе с коррупцией. Считаю, что раньше всю эту работу нельзя было делать, потому что близко к власти находились люди глубинно непорядочные, ставшие покровителями целых преступных сообществ.
Сейчас мы имеем дело с другими людьми, которые реально хотят упорядочить дела в стране и сделать более честным руководство.
Более того, скажу, что вслед за этим указом мы ожидаем появления еще трех.
Во-первых, будет инструкция, которая поможет заполнить декларацию. Уже сейчас приходится слышать вопросы, как заполнять ту или иную графу. Надо ответить на эти вопросы.
Во-вторых, надо ответить на вопрос о том, где и каким образом ведутся личные дела госслужащих высокого ранга президентской номенклатуры, кто конкретно осуществляет соответствующую административную проверку в отношении этих лиц.
И наконец, в-третьих, нужно определить порядок проведения служебных расследований.
— Как долго ждать этих трех указов?
— После Хельсинки я временных прогнозов не даю! (В конце марта Евгений Савостьянов обещал, что указ о декларациях будет подписан в течение десяти дней. Потребовалось два месяца. — Ъ) А если серьезно, то президент определил, что в течение двухмесячного срока надо сдать декларацию. Понятно, что где-то посередине этого срока должны появиться указы. Не позже.
Нечистые на руку чиновники уйдут сами
— И все же, каким образом вы сможете теперь заставить чиновников сообщать о собственности, записанной на членов семьи? Ведь большинство людей убеждены, что именно так скрываются "левые" доходы.
— Заставить нельзя. Убедить можно.
— Как я понимаю, членов правительства удастся "убедить", заместителей главы администрации, главу администрации, а остальных?
— То, что вы сейчас сказали, меня очень порадовало. Это означает, что уже где-то в подкорке у вас сложилось понимание того, что рассказ о том, что все воруют на самых верхних уровнях, сильно преувеличен.
— А в средних эшелонах?
— Стоп. Это уже другой вопрос. Но если вы готовы признать, что на высшем уровне сидят не отпетые мошенники и жулики... Ведь еще год назад правилом хорошего тона было сказать: все там жулики, все там воры! Бездоказательно, без всякой мотивировки — просто ляпнуть. То, что вы сейчас сказали, означает одно: вы исходите из предположения, что наша правящая элита в целом честна. Вы просто боитесь признаться в том, что сами говорите именно об этом.
— Возможно, вы правы. Однако я не могу сказать этого о всей правящей элите. Кстати, что означало в указе скромное замечание в скобках "кроме военнослужащих"? Что, генералы не должны подавать декларации?
— Имеется в виду одно. По действующему законодательству, президент назначает очень большое число военнослужащих. Возлагать на ограниченные возможности кадровой службы проверку данных о всем нашем генералитете — нереально. Из всего огромного числа наших военачальников — Министерства обороны, ФСБ, МЧС, МВД, погранслужбы — следует выделить какое-то звено, которое относится, как сказали бы раньше, к номенклатуре президента. Вот по этой номенклатуре, условно говоря, начиная с генерал-лейтенантов и выше, проверка ведется органами, перечисленными в данном указе. Мы не хотим брать на себя все — проверять, например, начальника училища в каком-нибудь далеком маленьком городке... Как я уже говорил, мы работаем над указом, который определяет порядок ведения личных дел номенклатуры президента.
— А вы не боитесь, что вам придется слишком многих уволить?
— Я знаю ситуацию. Я абсолютно не разделяю убежденности многих, что у нас руководство состоит из коррупционеров. Я полагаю так: мы получили в руки сильное оружие. Люди, которые почувствуют, что для них это неприятно, уйдут.
— Как я понимаю, вы сторонник тихого ухода "проштрафившихся", а не громких процессов?
— Я сторонник эффективной работы. Жизнь всегда требует многообразия. Бывают громкие процессы, бывает масса ежедневной рутинной работы. Главное, чтобы был результат.
Масхадов предложений по федеральному кадровому резерву не прислал
— Предположим, вы добились результата. Кем замещать вакансии?
— Работа управления по кадровой политике имеет весьма конкретную конечную цель. У президента страны в сейфе должна лежать папка. В этой папке должны быть расписаны должности его номенклатуры. Напротив каждой должности должно быть написано, кто ее занимает и кто является кандидатом на замещение, с характеристиками (это, конечно, не означает, что президент должен выбирать только из этих людей).
И вот как только эта папка будет сформирована, можно сказать, что работа выполнена. Остается только дальнейшее ее сопровождение, замена людей, проверка.
— Когда можно будет сказать: "Папка сформирована"?
— Опять вы меня про сроки спрашиваете! А я все "коммунизм построим, коммунизм построим...". Когда сделаем, тогда и скажем.
— Сколько должно быть людей в федеральном кадровом резерве?
— Если учесть, что в масштабах страны речь идет примерно о 7-8 тысячах должностей, то с запасом это будет тысяч 30. Реально говоря, речь идет о заметно меньшем числе.
— Два месяца назад вы сказали, что направили главам субъектов федерации просьбы прислать вам кандидатуры для создания кадрового резерва... Прислали?
— Да. Сейчас идет нормальная работа. Проводится ознакомление с анкетными данными. Делаем прикидку, на каких участках работы людей можно было бы задействовать. Дальше смотрим, каких элементов в их биографии не хватает — знаний, стажа, житейского опыта... И будем идти по методу заполнения недостающих элементов.
— Вы говорили, что послали аналогичную просьбу и президенту Чечни Аслану Масхадову. Он прислал кандидатуры?
— Нет.
Не дай Бог заподозрят во взяточничестве...
— Вернемся к декларациям. Вы сами готовы сейчас рассказать о ваших доходах и имуществе?
— Вы знаете, я не только готов, я жене уже сказал: тащи все бумаги, которые у тебя есть. У нас своеобразная семья — так исторически сложилось, что у нас есть практически все формы осложнений, которые могут возникнуть у лиц, заполняющих эту декларацию. Например, мы с женой прописаны в разных местах. У нас совместный счет. Это все надо указать, когда ты заполняешь декларацию.
Я думаю, что свою декларацию опубликую полностью, за исключением, может быть, конкретных адресов.
— Мы бы с удовольствием ее опубликовали...
— Я думаю, что отдам в "Российскую газету". Тогда никто не заподозрит меня, что Вероника Куцылло мне взятку дала, чтобы опубликовать в "Коммерсанте-Daily"...