"Калининград, конечно, рано или поздно придется переименовать"
Губернатор Калининградской области Николай Цуканов считает, что вопрос о переименовании Калининграда должен решаться на референдуме. Сам Цуканов остается сторонником советского названия, а специальный корреспондент газеты "Коммерсантъ" и уроженец Калининграда Олег Кашин уверен, что город рано или поздно снова станет Кенигсбергом.
В самом деле — почему бы Калининграду не вернуть историческое имя? Ну да, Кенигсберг — немецкое название, но ведь и Петербург, и Екатеринбург, и какой-нибудь Оренбург — эти имена тоже не содержат никаких славянских корней, но никого при этом не смущают. Иногда даже кажется, что у всесоюзного старосты Михаила Калинина есть какое-то тайное лобби в российской власти, благодаря которому имя этого сталинского соратника до сих пор остается на карте нашей страны.
Я много раз слышал, что переименование Калининграда в Кенигсберг может стать началом ползучей германизации самого западного российского региона, но если разобраться, то подобная логика больше подходит каким-нибудь приверженцам культа вуду.
Политическая, экономическая или культурная привязанность региона к какой-либо стране все-таки в последнюю очередь зависит от названия города. В противном случае в слове "Хабаровск" или, скажем, "Благовещенск" стоило бы искать китайские корни, которых в этих именах, как вы, надеюсь, понимаете, все-таки нет.
Но я бы не стал говорить о переименовании Калининграда только в контексте особенностей Калининградской области. Калининград — это ведь не единственное советское имя на карте России. Есть Ульяновск, есть Киров, есть множество региональных столиц с нерусскими названиями, каждое из которых переводится по-советски — Йошкар-Ола, Махачкала, Кызыл и так далее. Есть город Краснодар, по поводу которого кубанский губернатор Ткачев много раз уже говорил, что неплохо бы вернуть ему имя Екатеринодар, но почему-то переименование так и остается труднореализуемой идеей. О переименовании Кирова в Вятку кировский губернатор Белых много говорил в первые годы своего губернаторства, а теперь, кажется, уже смирился с тем, что Вятка так и останется Кировом, потому что и два референдума, проведенные еще в девяностые, и нынешние соцопросы говорят о том, что жители города не хотят его переименовывать. Сергея Кирова все забыли, но Киров так и остается городом.
По-моему, сегодня уже очевидно, что если бы в 1991 году тогдашние власти не успели бы вернуть имена Нижнему Новгороду, Самаре и Твери, советские имена так бы и остались на карте. Топонимика все-таки очень сильно связана с историей.
Удачные переименования возможны только тогда, когда меняется все вокруг, а во времена относительной стабильности имена на карте лучше не трогать. Так же, кстати, было у большевиков — в двадцатые-тридцатые им без труда удавалось превращать Тверь в Калинин, а Самару в Куйбышев, а потом машина стала давать сбой, и даже когда несчастную станцию метро "Красные ворота" при Брежневе переименовали в "Лермонтовскую", это невинное имя не прижилось, как не прижились и названия городов — кто сегодня вспомнит, какие города 25 лет назад назывались Устинов, Брежнев, Андропов и Черненко?
Калининград, конечно, рано или поздно придется переименовывать в Кенигсберг. Но произойдет это совсем не потому, что местный губернатор или кто-то еще решится заговорить на эту тему. Просто однажды наступит такое время, когда всем вдруг станет понятно, что переименовывать пора. А сейчас пока не пора.