Вторая половина Каннского фестиваля, едва начавшись, заметно изменила его облик. До сих пор над городом витал тяжелый дух юбилейных торжеств. Ярмарка тщеславия и толкотня знаменитостей отодвигали кино на второй план. Напичканный именами конкурс казался слабым, а отдушинами были главным образом параллельные программы.
Но вот повеял ветер перемен, он разогнал тучи благородно унылых "больших" фильмов, которые теперь если и появляются, то в виде исключения.
Японец Сохей Иманура, создатель "Легенды о Нарайяме", которую каннское жюри некогда предпочло Тарковскому, в новой картине "Угорь" не слишком успешно пытается соединить духовную драму и action.
Другой обладатель "Золотой пальмовой ветви" Франческо Рози в "Истине" ведет своих героев-итальянцев по дорогам второй мировой войны из Освенцима — через черные руины Кракова — с конвоем Красной Армии в разоренную Россию. Спасибо Рози: благодаря ему о России все же вспомнили, если не как о великой кинодержаве (на юбилейной церемонии не прозвучало даже имя Тарковского), то как об освободительнице Европы от фашизма. Фильм оказался к тому же не лишен актуальности — особенно перед парламентскими выборами на юге Франции, где сильны позиции неофашистов, отрицающих сам факт существования концлагерей.
Одно дело историческая истина и политические воззрения, другое — искусство. Беда "больших" фестивальных фильмов в том, что они пытаются быть одновременно умными и глупыми, интеллектуальными и доступными.
Потому обрадовало появление в конкурсе таких "маленьких" кинолент, как французская "Защищенная женщина" Филиппа Ареля и австралийский "Колодец" Саманты Ланг. Обе картины — истории любви: по-французски галантной и эгоцентричной, по-австралийски дикой и извращенной (вспомним "Пианино").
Это также истории предательства и бенефисы блестящих молодых актрис — француженки Изабель Карре (заставляющей вспомнить юную Денев) и австралийки Миранды Отто. В фильме Ареля привлекает также последовательность режиссерского метода "субъективной камеры": вся картина строится на крупных планах героини, а ее партнера мы видим только в последнем кадре в зеркале. Словом, французы отказались от привычной зауми и сделали в юбилейном Канне ставку на элегантную простоту.
И все же фильм, претендующий всерьез на роль лидера, явился издалека. Это "Ледяной ураган" Анга Ли. Режиссер из Тайваня котируется на международном кинорынке — особенно после его экранизации "Разума и чувства".
Новая работа — тоже, как говорят на Западе, "фильм периода", хотя режиссер обращается к эпохе всего лишь четвертьвековой давности (действие происходит в 1973 году в провинциальной Америке), но рассматривает ее без обычной иронической ностальгии, находя в недавнем прошлом сюжет для почти античной трагедии.
Это тоже история предательства, которое происходит на всех уровнях: от уотергейтского скандала до супружеской неверности. Мир моральной анархии, выстроенный в 60-е годы, рушится на глазах, неожиданно подводя семейно-поколенческую драму под жанр фильма-катастрофы. Все и впрямь завершается природным (он же метафизический) ледяным ураганом, который требует жертвы, но приносит отрезвление и катарсис. На место сексуальной раскрепощенности приходят неоконсервативные идеалы. Мужья вновь обретают своих жен, родители — детей. Главное же, картина наконец воссоединяет разум и чувство, мысль и эмоцию, так долго бродившие порознь в фестивальных залах.
С фильмом Ли в Канне прибавилось звезд, таких как Сигурни Уивер и Кевин Кляйн. Приехал Джон Траволта. А сегодня фильм "Лос-Анджелес с черного хода" представляют играющие в нем Кертис Хэнсон, Ким Бессинджер, Кевин Спейсли и Дени де Вито. Читают лекции и ведут дискуссии во дворце фестивалей Форман и Бертолуччи.
Только Катрин Денев, которой прочили роль королевы юбилейных церемоний, в Канн не приехала. И тоже из ревности — только, в отличие от Бельмондо и Делона, не к голливудским соперникам и даже не к Изабель Аджани, а к 57-летней Анне Марии Тато. Оказавшаяся волей судьбы последней подругой Марчело Мастрояни, она сняла о нем большой документальный фильм, который будет показан целиком в Венеции, а здесь представлен в виде фрагмента. Но и фрагмента оказалось достаточно, чтобы закипели старые чувства, не усмиренные холодным разумом.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ