Квалифицированное большинство Думы требует эмиссии
Вчерашнее заявление Думы "О комплексных мерах по восстановлению в России товарно-денежных отношений в связи с катастрофическим бюджетным дефицитом" — не сенсация. Сенсация в том, что за него проголосовал 251 депутат (квалифицированное большинство — 226). А это значит, что правительство не только не получит в Думе поддержки законопроекта о секвестре, но и будет вынуждено защищать свою экономическую политику от натиска законодателей.
Может быть, стоило послушать Лившица?
После того как правительство 30 апреля внесло в Думу законопроект о секвестре расходов федерального бюджета, в России запахло очередным политическим кризисом. Правительство с легкой руки первого вице-премьера Анатолия Чубайса, который официально признал бюджет-97 нежизнеспособным, действовало строго по закону. Бюджетные итоги первого квартала 1997 года плачевны: собранные доходы оцениваются в 48% от плана, а по действующему бюджетному законодательству пороговой величиной для начала процедуры секвестра бюджетных расходов является недобор всего 10% доходов.
Логика выравнивания бюджета бухгалтерски безупречна, но есть и политическая логика. Оппозиционная Дума в ситуации, когда в ее руках оказался законопроект о секвестре, играет на повышение своих политических акций. Эту позицию четко выразил спикер Геннадий Селезнев, когда прямо заявил о том, что если это правительство не может выполнить закон о бюджете, то стоит менять не бюджет, а правительство. Депутаты-коммунисты не скрывают, что готовы ставить вопрос о доверии правительству и идти вплоть до роспуска Думы, рассчитывая на успех на выборах.
Был ли более мягкий вариант развития событий? Возможно. Во всяком случае на него указывал Александр Лившиц, вступившись за бюджет, родившийся в бытность его министром финансов. Фактически отвечая Анатолию Чубайсу, Лившиц заявил, что бюджетная ситуация 1997 года принципиально ничем не отличалась от ситуации предшествующих лет, однако тогда обошлись без закона о секвестре.
Эмиссионерское рвение
Ответ Думы представляет собой двухходовку. Первый ход — вчерашнее заявление. В "оголении бюджета" обвинены "монетаристы, которые, выполняя указания МВФ, намеренно сжимают денежную массу". Но заявление — это лишь проба сил самой Думы. Результат голосования приближает второй ход. Виктор Илюхин уже подготовил законопроект, которым прямо предусматривается включить печатный станок на полную мощь, с тем чтобы довести уровень денежной массы до 25% от ВВП по сравнению с 15% в 1996 году. За ориентир принимается Германия, где это соотношение составляет 30% (оценки Думы). При этом такие мелочи, как уровень развития кредита, скорость денежного обращения во внимание не принимаются. Расчет все тот же — обострение политического кризиса.
Между тем в России рост денежной массы начался еще в 1995 году, в 1996 году он приобрел устойчивый характер, а в 1997 году ЦБ собирается и дальше форсировать рост денежной массы. Более того, именно эта политика, расширяя платежеспособный спрос, объясняет сводки Госкомстата, в соответствии с которыми в России появились признаки экономического подъема.
Таким образом, экономическая политика России на распутье. Направо пойдешь — тогда ЦБ сможет и дальше наращивать денежную массу, сохраняя контроль над ростом цен и над валютным рынком. Принципиальное условие такого баланса — отказ ЦБ напрямую финансировать дефицит федерального бюджета. Налево пойдешь — тогда за один вздох полной грудью российская экономика заплатит возвращением в инфляционные сумерки 1993-1994 годов. Такова экономическая реальность, а именно она в конце концов определяет развитие и социальной, и политической ситуации.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ