 |
Еще в прошлом веке чеченцев делили на мирных и немирных. К первым относили население равнинных районов, а ко вторым — горцев. Недавно я побывал в одном из самых высокогорных аулов Чечни — Дае. То, что я там увидел, опровергает все теории.
По словам военных, с местными жителями они уживаются вполне мирно. Горцы нередко обращаются к военным за помощью, просят, например, перебросить на вертолете муку или сахар из соседнего Ботлихского района Дагестана. А в пору сенокоса боевые транспортеры используют вместо тракторов.
Ни в первую, ни во вторую чеченские войны жители Дая не покидали свой аул. Еще в начале войны в аул приходили бородачи-ваххабиты и пытались убедить местных жителей, что русские пришли навсегда выселить горцев из родных домов. Но жители Дая поверили не пришлым агитаторам, а своим старейшинам. Те сказали: "С русскими надо договариваться, а не воевать". Как это у горцев получилось, я узнал в Дае.
У самого подножия горы Тишал-Корт на склоне прилепился двухъярусный дом, сложенный из тесаного горного камня. В нем живет один из старейших жителей Аргунского ущелья, 97-летний Гини Муцулханов. Несмотря на преклонный возраст, старый Гини бодр и ум у него ясен. Односельчане часто приходят к нему за советом в разных житейских делах.
Но случай, о котором мне рассказали, был особым. Военные поставили жителям Дая ультиматум: выдать в течение суток тело погибшего в столкновении с боевиками солдата. В противном случае начнутся ракетно-бомбовые удары. Горцы были в растерянности. Ведь несколько старейшин еще в начале войны отказали боевикам в поддержке, и никто из жителей села в этом бою не участвовал.
"Эта война за деньги, а не за веру",— говорили горцы масхадовским эмиссарам, которые пытались уговорить их воевать против федеральных войск. Так в первую чеченскую войну жители Дая уберегли свое село от разрушения. Однако в эту войну уберечься совсем они не смогли. Российские летчики, бомбившие горные базы боевиков, иногда путали цели. В Дае после ракетно-бомбовых ударов было убито и ранено несколько жителей, в том числе женщины и дети. Разрушено и повреждено много домов.
А вот теперь пришлось отвечать за боевиков, которые к селу никакого отношения не имели. "Солдат погиб от рук чужих людей. Мы за них не в ответе,— говорили жители Дая.— Если мы сейчас выполним условия военных, то они и дальше нас будут шантажировать". Другие, наоборот, считали, что требования военных надо выполнить.
Время ультиматума истекало, и военные, не дождавшись ответа, в любое время могли открыть по селу огонь. Последнее слово, решили сельчане, за Гини Муцулхановым. "Если мы не поможем русским найти тело погибшего солдата, то это прежде всего будет не по-божески,— сказал старый горец.— Отведите меня к вашему командиру, и я договорюсь с ним". Переговоры прошли успешно. Совместными усилиями тело солдата нашли в пойме реки Аргун. И конфликт между военными и горцами был исчерпан.
Офицер из шатойской военной комендатуры рассказывал мне, что перед командировкой на Северный Кавказ много слышал о нравах чеченцев. Говорили, что среди них есть мирные и немирные. К последним относили исключительно горцев. Но жители Дая убедили его в обратном. Офицер вспомнил курьезный случай, который произошел с его солдатом. Изголодавшийся боец зашел в дом в одном из аулов в Аргунском ущелье. Солдат пожаловался, что уже много дней не ел горячего. Поверить в это было нетрудно. Один вид бойца говорил сам за себя. Пожилая хозяйка дома, посмотрев на неожиданного гостя, сказала что-то по-чеченски и жестом пригласила его в дом. В саманной печке потрескивали дрова, всю комнату заполнял вкусный запах варившегося в большом чугунном казане вяленого мяса. В домах горцев холодильники не работают, потому что здесь давно нет электричества. Горцы осенью запасаются вяленым мясом и питаются им всю зиму и весну. Плюс картошка и кукурузная мука, из которой получаются очень вкусные чуреки.
Насытившись, солдат тут же заснул. Хозяйка разбудила его, только когда уже начало смеркаться. "Пора, сынок, идти в часть, а то будут тебя искать". Солдат нехотя встал, надел вместо портянок теплые шерстяные носки, которые ему подарила пожилая чеченка, и пошел. Когда хозяйка, проводив солдата, вернулась в дом, то увидела, что в углу комнаты стоит автомат с полным боезапасом. Схватив его, она бросилась за солдатом и вернула ему оружие. Некоторые односельчане упрекали ее: мол, они нас убивают, разрушают наши дома, а ты их жалеешь. "Солдаты на этой войне так же несчастны, как и мы",— ответила пожилая женщина.
В Аргунском ущелье телевизор не смотрят и газет не читают. Однако местные жители прекрасно разбираются в нехитрой логике чеченской войны, на которой наживаются очень многие. Политики добиваются популярности, генералы делают карьеру, чиновники — деньги. А пока так, говорят горцы, война никогда не кончится. У них нет ненависти к федералам: "Им эта война надоела, как и нам". А многие военные, в свою очередь, вопреки распространенному мнению, считают горцев вполне мирными чеченцами: "Они спокойные люди, хотят мирно жить в своих горах, растить детей". А война между тем продолжается. Почему? Старый Гини молчит. Он не любит отвечать на наивные вопросы.
МУСА МУРАДОВ