Тридцать третья "Музыкальная весна" оказалась ностальгической. Местом встречи с прошлым стали театр музыкальной комедии и Александринка, где были даны программы "Золотые шлягеры нашего города" и "Слушай, Ленинград, я тебе спою".
Бывало, вечера песни в фестивальные дни собирали зал "Октябрьский". В последние годы песня в интересах чистоты жанра вынуждена была отступить на задний план. Тем чувствительнее была встреча. Шарм Александра Белинского, выступившего режиссером первого вечера, и уровень аранжировок Михаила Аптекмана (он же за роялем) усилили впечатление. А на концерте, посвященном 90-летию Соловьева-Седого, после Хиля, Сенчиной, Пахоменко, Захарова, Калинченко "Подмосковные вечера" пел весь зал..
Другим интересным моментом фестиваля стали Дни австрийской музыки. Соединив могущественные, пусть порядком подорванные силы Союза композиторов с возможностями австрийских министерств и фондов, организаторы подготовили в высшей степени достойную программу, включавшую выступления блистательных музыкантов.
В их тени, однако, не потерялись израильская и американская программы. В роскошном придворном театре Юсуповского дворца Иосиф Дорфман вместе с сопрано Евой Бен-Цви представил свою оперу "Песни Суламифи", написанную для экзотических ударных инструментов. А юные ансамблисты Performance 20/20 из университета Хартфорда, полные священного восторга перед современной музыкой, сыграли опусы Джона Кейджа и других американцев в зале Дома композиторов, переполненном поклонниками самого нового искусства.
Что же касается петербургского музыкального искусства, панорамой которого призван был служить фестиваль, "Весне" не удалось изменить модель и отказаться, например, от грустной фестивальной нормы — камерного концерта на пять-семь авторов. Но панорама есть панорама, хоровые и симфонические концерты ее разнообразят, премьеры идут, и нельзя не оценить свойственного художественному директору фестиваля Григорию Корчмару изящества составления программ. Фестивальный старейшина имеет уже право на привычки. А "Весне" здоровый консерватизм даже к лицу.
ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА