Американский триллер на ТВ
В следующую субботу телеканал "Петербург" разом возьмет реванш у всех своих конкурентов. В полночном эфире состоится эксклюзивный показ американского триллера "Надя" Майкла Альмерейды — одной из самых оригинальных вариаций вампирской темы на экране последних лет.
Эстетская подоплека премьеры заключается не только в том, что она пройдет через два дня после Вальпургиевой ночи. В эти дни поклонники по всему миру справляют столетие со дня публикации романа Брэма Стокера "Дракула". Ровно век назад в лондонском издательстве Constable & Co вышла книга, подарившая кинематографу едва ли не самого живучего персонажа. Зловещий трансильванский аристократ появлялся на экране не меньше 135 раз, успев обзавестись за это время многочисленным потомством, родственниками и просто подражателями.
В последние годы интерес к вампиризму заметно возрос. Псевдоканоническую экранизацию романа Стокера сделал Фрэнсис Форд Коппола. В недавно отгремевших на ОРТ "От заката до рассвета" Роберта Родригеса вурдалаки схватились с гангстерами. Нью-йоркский хулиган Абель Феррара наградил "Пагубным пристрастием" аспирантку философского факультета, а другой нью-йоркский "независимый" Ларри Фессенден в картине с похожим название "Привычка" превратил богемные кварталы Ист-вилледж в заповедник для ночной охоты на людей.
Причины, побуждающие продвинутых киноавторов то и дело возвращаться к старому сюжету, легко объяснимы. Порочный круг отравленной крови очевидно рифмуется со СПИДом, а магическое превращение покусанного обывателя в хищного упыря как нельзя лучше отвечает генеральной концепции кинематографа конца века, увлеченно исследующего формы антропологического сдвига, перехода и мутации.
Стоит ли говорить, что вампир с некоторых пор перестал быть "плохим". Он стал если не "хорошим", то во всяком случае нормальным. Вполне чувствующим, мыслящим и заразительно страдающим.
Фильм Альмерейды выделяется даже на этом перенасыщенном фоне. В рафинированной черно-белой картине, по сути, нет ничего, кроме стиля, однако опытному глазу прихотливый коллаж из обрывков литературного сюжета и экранных цитат, киноклассики и уличного репортажа откроет многое.
Дети кровавого графа — Эдгар и Надя — путешествуют по современной Америке под двойной фамилией Дракула-Чаушеску. Истребитель вампиров Ван Хелзинк в исполнении Питера Фонды похож на постаревшего хиппи. А сыгравший главного героя Мартин Донован столь же характерен для Нью-Йорка 90-х, как Никита Михалков для Москвы 60-х. В роли полицейского появляется Дэвид Линч — создатель "Твин Пикс" лично осенил столичную чертовщину комплексом пугливого подростка из глубинки.
Изображение то ворочается в ритме городского роуд-муви, то распадается на внутрикадровую мозаику (в одном из интервью Альмерейда уверял, что использовал для этого детскую кинокамеру, но верится в это с трудом — слишком уж уверенно для игрушки движется объектив).
Конечно, "Надя" — фильм о любви. Но не просто о чувствах вампирши к простому парню и его подруге, но обо всех историях любви и смерти, когда-либо бывших в кино.
Путешествуя по ночным улицам, Надя накидывает капюшон, похожий на тот, что носила влюбленная Смерть в "Орфее" Жана Кокто. Или Смерть в "Седьмой печати" Бергмана. В тех старых шедеврах Смерть против воли побеждала. В фильме Альмерейды победителей нет, поскольку герои давно уже существуют по ту сторону мифологического сюжета. И впиваются зубами не в людскую плоть, а в истощенное тело культуры, которая нет-нет, да и исторгнет из себя каплю живой крови.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ