Вышла книга Леонида Добычина
Строго говоря, писателя Леонида Добычина не было. Леонид Иванович Добычин (1894-1936) всегда настаивал, чтобы его произведения подписывались только так: Л. Добычин. Он написал немного: все его произведения вместе с письмами могут вместиться в один нетолстый том. При жизни вышло два сборника рассказов и повесть "Город Эн".
Он родился в городе Люцине (Лудзе, Латвия) в семье врача, учился в гимназии в Двинске (Даугавпилсе), затем окончил петербургский Политехнический институт. После революции служил статистиком в Брянске. В 1934 году переехал в Ленинград. Там он подружился с молодым рабочим Александром Дроздовым — соседом по квартире. Основываясь на его рассказах о детстве, проведенном в деревне, Добычин написал свои последние вещи — рассказ "Дикие" и повесть "Шуркина родня", впервые напечатанные только в недавнее время.
С первых публикаций Добычин был признан как серьезный мастер в наиболее эстетически продвинутых литературных кругах Ленинграда. Но его произведения выбивались даже из наиболее широко мыслимых рамок советской литературы.
Рецензия на второй сборник рассказов называлась "Позорная книга". С началом большой чистки литературы один из первых ударов обрушился на Добычина. На общем собрании ленинградских писателей его "Город Эн" — гениальный роман воспитания, сравнимый с "Портретом художника в юности" Джойса, — был ошельмован и назван идейно враждебным, что было в сущности совершенно верно.
После этого Добычин аккуратно раздал мелкие долги, передал рукописи знакомому литературоведу и отправил посылку со своими вещами матери в Брянск, полагая, что они могут еще пригодиться в хозяйстве. И исчез. По-видимому, он покончил с собой, но неизвестно, где и каким образом. Тело найдено не было.
Затем Добычин был прочно забыт. О нем вспомнили лишь на закате советской власти, именуемом перестройкой. А что если бы он не печатался при жизни? Писал бы в стол, и кто знает... Но что было, то было.
Добычин был одним из лучших прозаиков XX века. В его вещах достигается та самая "чистота порядка", которую Хармс считал критерием художественности. При том, что в тексте ничего особенного не происходит — лапидарно описываются вполне обыкновенные люди и обстоятельства. Точнее, не описываются, а показываются через минимум сообщаемых реплик и деталей. По принципу "умному достаточно".
Так вот этот минимум чудесным образом и становится максимумом. И еще юмор. Вот примеры. В 1930 году Добычин в одном из писем употребил следующую формулу: "Клянусь прахом тов. Ленина..." Как хотите, но это абсолютный рекорд в области словесности. Такое никому не приходило в голову ни до, ни после. Свидетельство уникальной ментальной самостоятельности. А на своей книге, подаренной Чуковскому, Добычин сделал следующую надпись: "Николаю Корнеевичу, с субординацией".
Он знал свое место в литературе. Составленная В. С. Бахтиным книга — свидетельство постепенного осознания русской литературой того места, которое в ней занимает писатель Л. Добычин.
ИВАН Ъ-АХМЕТЬЕВ