ExxonMobil будет работать на Арктическом шельфе, а "Роснефть" — в Мексиканском заливе и Техасе. С представителями обеих компаний в Сочи встречался Владимир Путин. Прямые инвестиции в рамках соглашения оцениваются в $200-300 млрд. Подробности корреспондент газеты "Коммерсантъ" Кирилл Мельников рассказал ведущему "Коммерсантъ FM" Роману Карлову.
— Кирилл, расскажите, как долго готовилось это соглашение?
— Соглашение готовилось последние два месяца после того, как "Роснефть" окончательно поняла, что у них нет возможности заключить такое же соглашение с ВР. Российские акционеры ТНК-ВР и партнеры ВР по ТНК заблокировали через Стокгольмский трибунал эту сделку. Соответственно, "Роснефть" приступила к поиску нового международного партнера.
— А что даст совместное соглашение сторонам, в частности, России?
— Ну, естественно, это неоценимый вклад в технологии. "Роснефть", как и большинство российских нефтяных и газовых компаний, в принципе, компания с огромными ресурсами, но без технологий, не умеет работать на шельфе. У ExxonMobil, естественно, такой опыт есть. Это возможность разделить финансовые риски, которые несет такой проект, они колоссальные, потому что на шельфе, тем более арктическом, еще никто из наших не работал.
— А все-таки, почему Москва отдала ExxonMobil право работать на арктическом шельфе? Только из-за того, что нужны новые технологии?
— Ну да, безусловно, с ExxonMobil уже "Роснефть" была партнером на проекте "Сахалин-1". ExxonMobil действительно компания с мировым опытом, с огромным значимым именем, репутацией, поэтому выбор вполне объясняемый. Ну и тем более "Роснефть" зимой уже заключила соглашение о совместной работе на шельфе Черного моря, на проекте "Туапсинский прогиб".
— На мировом рынке какие-то изменения могут произойти?
— Нет, я не думаю. Все проекты, которые сейчас объявляются, они долгоиграющие. Как минимум, первый нефтезапуск пойдет лет только через 15. Поэтому о каком-то там колоссальном сдвиге рано говорить.
— При этом непонятны слова Владимира Путина о том, что он будет укреплять границы арктической зоны, чтобы повысить эффективность защиты природных ресурсов, ведь в тоже время он пускает туда иностранцев.
— Многие слова Владимира Путина не всегда понятны. Тут речь, наверное, прежде всего, идет об экологической безопасности, тем более после ситуации с ВР. И, соответственно, еще остаются какие-то неразрешенные вопросы с арктическим шельфом о границах этого континентального шельфа. Возможно, уже работая там, наши компании государственные пытаются застолбить окончательно за собой это место.
— Кирилл, а что можете сказать о размере инвестиций? Вот эти $200, а то и $300 млрд, это много или мало?
— Ну, это пока только цифры на бумаге. Oб этом можно сделать вывод по тому, что такой разброс в 100 млрд, цифры колоссальные. Понятно, что пока, в принципе, нет понимания у сторон, во сколько это все обойдется. Речь идет о их партнерстве по всему миру. Но, наверное, проект в России как минимум надо оценивать в $10-15 млрд. И госполитика такова, что, естественно, большинство этих денег будут вложены иностранными компаниями. Но для них это enter ticket --- входной билет. И я думаю, что они поэтому, собственно, готовы на это.