Габриэль Гарсиа Маркес исправляет последствия вавилонского столпотворения
В начале было Слово. Изначальное слово было простым и понятным, каждое имело свой отдельный смысл. Потом все изменилось, Бог смешал языки строителей Вавилонской башни и люди перестали понимать друг друга. Габриэль Гарсиа Маркес публично выступил с предложением вернуться к тому состоянию языка, которое было на заре человечества.
"Необходимо упростить грамматику, уничтожить орфографию и в конце концов создать единый великий язык, унифицированный и всеобъемлющий", — считает Маркес. Он призывает вернуться к "чистой простоте речи дикарей, которые настолько уважали слово, что у них даже был специальный бог, покровитель речи". (Такой бог действительно был у народа майя, и колумбиец Маркес с полным правом может назвать себя его жрецом).
На симпозиуме, посвященном проблемам испанского языка, организованном в Мехико, автор "Ста лет одиночества" произнес свой приговор современности: мир задыхается от лишних и ненужных слов. И главный пострадавший в этом мире — не языки, страдающие от засилья других языков, и не слова, вытесняемые другими словами, а тишина. Человечество входит в третье тысячелетие при тотальной диктатуре слов: слов неуклюжих, неправильно понятых, неправильно употребляемых, слов, утративших свой первоначальный смысл, слишком сложных или же слишком простых для того, что они обозначают.
В своей полуиронической, полусерьезной провокационной речи перед рядами ошеломленных лингвистов и обалдевших представителей прессы Маркес утверждает новую эру становления языка — эру "честного языка". Такой язык, по мнению писателя, должен восстановить значение, силу и мощь, которые имели слова в детстве человечества. Мысль о возвращении к корням, к природе и естественности посетила Маркеса одновременно с идеей покинуть негостеприимную родину и обосноваться в Мехико. Таким образом, можно сказать, что Маркес, как герой Салтыкова-Щедрина, въехал в Мехико на белом коне, сжег гимназии и упразднил науки: он предлагает сбросить с корабля современности грамматику, упразднить орфографию и отправить на пенсию синтаксис. Маркес уверен, что его идеи не встретят сопротивления: человечество уже морально готово к установлению единого языка, и языки без всякого сопротивления в едином порыве сольются в простое и мудрое целое.
"Сначала мы упростим грамматику, а потом грамматика упростит нас"; человечество, называя вещи своими именами, потихоньку вернется к разумным и простым законам древности. Писатель развернул перед изумленными слушателями грандиозную утопию: "Мы сделаем наши законы гуманными, мы будем искренними и добрыми, как дикари".
Мексиканская лекция Маркеса не понравилась многим. Негативной, например, была реакция испанского писателя и лауреата Нобелевской премии Камило Хосе Села, который вступился за грамматические правила, возмущенно заметив, что "в Испании сейчас все говорят с ошибками, это стало даже модным". Судя по всему, он просто не понял, о чем идет речь. Другой испанский писатель, Луис Гойтисоло, подверг критике аргументацию Маркеса, заметив, что усовершенствования Маркеса способны только больше усложнить язык. Были и энтузиасты: например, мексиканский лингвист Рауль Авила Санчес резко восстал против орфографии, назвав ее "самым антидемократическим явлением общества".
В любом случае можно быть уверенным, что заявления 70-летнего Маркеса вызовут бурный отклик во всем мире.
ЕЛЕНА Ъ-БРАГИНСКАЯ