Так считает профессиональный юрист
О проблемах судебного преследования эротической прессы мы поговорили с адвокатом АНДРЕЕМ РАХМИЛОВИЧЕМ, который, в частности, защищал писателя Зуфара Гареева в нашумевшем процессе против газеты "Еще".
— Если бы судебная история с издателем порножурнала Флинтом произошла в России, то как она, по вашему мнению, могла бы закончиться до принятия нового УК и теперь?
— До 1 января 1997 года статья УК звучала так: "Изготовление, распространение или рекламирование порнографических сочинений, печатных изданий, изображений или иных предметов порнографического характера, а также торговля ими или хранение с целью их продажи или распространения наказывается лишением свободы сроком до трех лет или штрафом до трехсот минимальных окладов". Отсюда и дело газеты "Еще", которое, кстати, еще не кончилось. Были привлечены к ответственности издатель русской версии этой газеты (она издается в Риге) Костин и литературный консультант Гареев, и по тем временам это было вполне законно. Гареева не арестовывали, но Костин успел год отсидеть в тюрьме во время следствия как самый страшный преступник, потом ему в суде меру пресечения изменили, но дело продолжалось. Формально оно продолжается до сих пор и должно быть прекращено в связи с изменением УК, думаю, что в ближайший месяц.
До 1 января 1997 года по этой статье привлекали к ответственности — это был, знаете ли, такой способ борьбы с западным влиянием. Ведь все то, что в России называли порнографией, — это все, конечно, были вещи с Запада, и на 99% это к порнографии не имело никакого отношения. Я сам лет двенадцать тому назад защищал человека, которого обвиняли в распространении заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй (статья 90.1) за то, что он распространял "Август 14-го" и "Собачье сердце". И плюс к этому ему вменили в вину распространение порнографии за "Лолиту". Вот типичная конструкция, когда судили за порнографию по соображениям на самом деле политическим.
— Но и на Западе есть процессы против "Лолиты".
— Сейчас они уже давно кончились, цивилизация перешагнула этот порог. Они были когда-то в Америке. И у Генри Миллера были процессы с его романом "Тропик рака". Но в этих странах автору или издателю грозили конфискация тиража и штраф. У нас — три года полноценных советских лагерей. Так что, как вы понимаете, разница существенная.
1 января 1997 года у нас введен новый Уголовный кодекс, в котором статья о порнографии (242-я) звучит уже по-другому: "Незаконное изготовление в целях распространения или рекламирования порнографических материалов или предметов, а равно незаконная торговля печатными изданиями, кино- или видеоматериалами, изображениями или иными предметами порнографического характера". Тут тоже возможна разная мера наказания, вплоть до лишения свободы на срок до двух лет. Но по прежнему закону порнография вообще была вне закона, теперь же предполагается, что должен быть закон, регулирующий ее распространение, и его-то нарушение и карается.
— А есть ли он, этот закон?
— Комитет культуры Говорухина внес его в Госдуму, его обсуждали и приняли, я только не знаю, в каком чтении.
— Но вы одобрили бы принятие такого закона?
— Конечно. Во-первых, я бесспорный противник запрета порнографии. С одной стороны. С другой стороны, конечно, распространение порнографии должно подлежать определенным ограничениям. Есть вообще масса печатной продукции, распространение которой должно быть определенным образом ограничено. В фильме Формана американцы ссылались, вы говорите, на первую поправку к конституции. У нас тоже есть на что сослаться: дело в том, и это довольно интересный вопрос, что в 29-й статье нашей Конституции говорится: "Каждому гарантируется свобода слова и мысли. Каждый имеет право свободно искать, получать и распространять информацию. Гарантируется свобода массовой информации". В пункте втором этой статьи четко написано, что запрещено: "Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства". Это запрещено Конституцией абсолютно, хотя именно эта продукция и распространяется абсолютно свободно.
На всю остальную информацию человек имеет полное право. Однако имеется такая интересная статья 55 Конституции, где говорится: "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства". То есть федеральным законом возможно ограничение этих прав и свобод. Вообще 55-я статья очень интересна. Я вам прочитал третью часть, а полностью она звучит так. Первая часть: "Перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина". Второй пункт: "В РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права человека и гражданина". Третий мы уже прочитали. Возникает вопрос: что значит, что в РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека, но возможны федеральные законы, ограничивающие свободы в неких интересах? Я считаю, что это следует понимать так: права и свободы, перечисленные в Конституции, отменены или умалены быть не могут. Но ограничение прав и свобод означает создание специального ограничительного порядка реализации этих прав. Вы не можете запретить печатать порнографию, но можете создать ограничительный порядок ее распространения. Вы не можете отменить право неприкосновенности жилища, но можете ввести строгий порядок, что в некоторых случаях это право может быть нарушено, с санкции суда, например. Вашу переписку читать, ваши телефоны прослушивать невозможно, это ваше конституционное право на частную жизнь, но в случае возбуждения уголовного дела оно может быть ограничено. И в связи с этим совершенно разумно звучит новый УК, где говорится о специальном ограничительном порядке для распространения порнографии. Как во всем мире — передавайте порнофильмы по кабельному телевидению, продавайте порножурналы в запечатанных пакетах в определенных местах.
— Давайте обратимся к вопросу, что следует вообще понимать под порнографией.
— В законе определения нет. В советские времена все определялось просто: считалось, что порнография — это та литература и видеоизображения, которые направлены исключительно на разжигание нездорового, как писали, полового чувства и не имеет художественной ценности. Тут все странно. Во-первых, нездоровым может быть отсутствие полового чувства, а никак не его присутствие. Во-вторых, как определить, что имеет художественную ценность или не имеет ее? Для советских экспертов Набоков такой ценности не имел. Советские эксперты отличались, как и все советские люди, огромной широтой совести: те же самые люди (фамилий я называть не хочу), которые в те годы все называли порнографией и на основании заключений которых люди сидели годами, сегодня кричат, что нельзя запрещать порнографию. Доверять советскому эксперту, абсолютно беспринципному и продажному, смешно. В Америке и других приличных странах существует другое определение порнографии: их не волнует художественная ценность, и критерии строго формальные. Идеология полностью исключена из участия в определении. Формальные критерии буквально такие: обнаженное тело в профиль — это одна категория, это нельзя смотреть детям до 16 лет. Обнаженное тело анфас нельзя смотреть до 18. Если ребенок до 18 смотрит, то только в присутствии родителей. Половой акт — только по кабельному телевидению. Эти критерии легко понятны, легко объяснимы, и определение порнографии совершенно не зависит от экспертов. Поэтому меня беспокоит, что говорухинский закон "Об ограничениях оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера" предусматривает лицензирование, а значит, и экспертизу, — дело не только в том, что открывается огромный простор для коррупции, но и в консервации устаревшего института советских экспертов.
Вообще порнография — вещь удивительная. Есть же цивилизации, где нет такого понятия — Китай или Индия. Там это нормально и естественно, китайские порнокартинки рассматривают семьями дома, как у нас читают детские книжки.
Дело в том, что порнография — это установлено давно — никак не влияет на уровень сексуальной преступности в обществе. Глупость, когда говорят, что порнография приводит к взрыву сексуальных преступлений. Наоборот, очень часто она даже снижает этот уровень преступлений, поскольку дает альтернативный выход энергии. Сейчас пишут, что в России за последние пять лет в три раза выросла заболеваемость сифилисом и школьницы беременеют в пятом классе. Это тоже никакого отношения к порнографии не имеет. Заболевают сифилисом и беременеют пятиклассницы не оттого, что они смотрят порнографию, а от общего низкого интеллектуального уровня. От тупости, серости и неопрятности. Не порнография — цена, которую общество платит за свободу слова, а идиотизм 90% нашего телевидения. Якубович и Ярмольник гораздо хуже влияют на общественную нравственность, чем порнография.
Беседу вела ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ