Именно в ночь составления этой светской хроники у себя под окном в Большом Каретном мы впервые услышали заливистые трели мартовских котов. И потянуло, знаете ли, в дорогу: перестук колес, коньяк на столике купе, милая улыбка, бегущие блики, чем-то горьким пахнет с ночных полей... Господи, о чем это мы, когда платье давно отшумело, и пора приниматься за дело свое. А дело наше известно какое...
Здесь кстати — в рифму к мечтам о каникулах — подвернулась презентация журнала "Вояж", прошедшая в одной симпатичной закусочной, в подвальчике где-то между Петровкой и Неглинной: пиво, баранки, пирожки с грибами, белое вино. Не "Славянский базар", конечно, но заморить червячка можно. Вечер вел издатель и главный редактор журнала Андрей Мальгин. Будучи одним из китов нашего рынка периодики, г-н Мальгин только что осуществил очередные грандиозные реформы в подведомственном ему издательском доме "Центр-плюс", в чем-то схожие, как это всегда и бывает, с дворцовым переворотом: уход поверженной династии в сопредельные государства, в политическую и финансовую эмиграцию, смена правительства и секретарш... Результатом этих революционных потрясений стало то, что прежняя редакция "Вояжа", в синий плащ печально завернувшись, удалилась делать другой "Вояж", а этот "Вояж" начал новый отсчет и, будучи тринадцатым, называется теперь вторым.
Мила вся эта чехарда потребителю периодических печатных изданий, воспитанному на Корнее Ивановиче Чуковском: "свинка замяукала, кошечка захрюкала". Истинно заинтересованного неконсервативного читателя, способного оценить дерзания, все эти метаморфозы держат в состоянии трепета, предвкушения и восторга. Это, конечно, правильная издательская тактика — к чему нам рутина. Подумаешь, какая-то там конформистская "Нью-Йорк Таймс" выходит подряд больше ста лет, меняясь так медленно, что на памяти одного поколения как бы и не меняется вовсе. Скука смертная. Ведь, взяв их в руки, всегда можно заранее знать, что на такой-то полосе будет спорт, на такой-то — биржевые сводки, а там-то — прогноз погоды. Иное дело наши молодые органы печати: сегодня разворачиваешь — на такой-то полосе, скажем, высокая мода и длинные девичьи ноги. А завтра уже — про то, кто кого замочил в Орехово-Борисово, и труп в луже крови. Лепота.
Но это все к слову. Вечер "Вояжа" прошел хорошо, с песнями в стиле "ретро", которые исполняла милая дама в черном платье с декольте: капля ностальгии лишь оттенила революционность ситуации.
Другая — тонная и интеллигентная — презентация состоялась в книжном магазине "Шекспир" — на фоне полок со словарями и книг по-английски. Дело в том, что здесь писатель-эмигрант Александр Генис представлял свою новую книгу "Вавилонская башня". Поскольку книга умная, не толстая, но обо всей мировой культуре — в полном ее объеме, то пришли такие разные люди, как философ Валерий Подорога, руководитель московского бюро радио "Свобода" журналист Савик Шустер, поэт и лауреат Букеровско-Антибукеровских премий Сергей Гандлевский. И если вы думаете, что атмосфера горнего духа и высокого интеллектуализма помешала присутствовавшим выпить за здоровье плодовитого автора, то сильно заблуждаетесь.
В московском "Манеже" на этой неделе открылась выставка "Арт-Салон-97". На ней было представлено несколько десятков галерей — вместе с галерейщиками. Многие из последних в эти годы, что мы посвятили скрупулезному изучению столичной жизни, стали уж хорошо вам знакомы: Галина Данелия и Наталья Сопова, Ирина Ефимович и Карина Шамшиева, Наум Олев, Михаил Черепащенец, Николай Филипповский и — в качестве созерцателя — Марат Гельман. Назвать также нужно и отдельных художников, тоже людей света. Скажем, нечасто балующего своим присутствием в Москве петербургского живописца Глеба Богомолова, все больше обретающегося в странах Скандинавии; Сергея Шерстюка, который на этот раз появился в сопровождении своей обворожительной жены Елены Майоровой, актрисы МХАТа; тема Художественного театра не заканчивается, поскольку на одном из стендов были выставлены скульптурные работы Владимира Лаврова — сына знаменитой мхатовской примы; упомянем и один на двоих стенд братьев Цигалей, один из которых тоже очень близок театральному искусству, поскольку женат на актрисе Любови Полищук.
Среди гостей тоже было множество светских лиц. Чего стоит одно присутствие на выставке непревзойденного Резо Габриадзе, поэта Владимира Салимона, писателя Вячеслава Пьецуха, сверхпопулярного Леонида Ярмольника с женой, предпринимателя и мецената Сергея Шилова с обворожительной супругой Наташей, художниц Анны Бирштейн, Надежды Гайдук, Татьяны Назаренко... В наши функции не входит раздавать художественные оценки, не будем выходить за пределы своей епархии. Так что не знаем, что скажут искусствоведы, но с точки зрения светской здесь все было на высоком уровне. Мероприятие представляло собой нечто среднее между воскресным базаром и званым ужином. Скажем, галерея Галины Данелия "Пан-Дан" помимо роскошной коллекции художников периода героического нонконформизма поражала роскошно накрытым столом — с тонкими винами и заморскими фруктами. За французским коньяком нужно было идти на стенд Наума Олева, за нашими национальными напитками и закусками — в галерею "Сегодня"; стенд "Семи гвоздей" напоминал декорации ушедших, к нашей печали, в прошлое рюмочных, а у г-жи Шамшиевой подавали джин-тоник. Так что при правильном распределении сил можно было сочетать радость общения с разнообразием потребления.
Наконец, мы переходим непосредственно к мартовским котам. И к кошкам, разумеется. В клубе "Ностальжи" на этой неделе прошел праздник "Мартовский кот-97". Кроме известных людей в нем приняли участие и их коты, которые тоже имели шанс прославиться и вписать свои имена в анналы столичного бомонда. Участвовали следующие тандемы: Юрий Антонов с котом Демисолем; Леонид Жуховицкий, по неясным причинам оставивший дома (решив, видимо, не выводить его в свет) своего кота Квазимодо; Александр Курляндский, пришедший под руку с котом Сюзиком; Симон Осиашвили с Кукой; певица Ирина Шведова с котиком Вытри; Марк Минков, Михаил Танич с котом Матроскиным, Борис Жутовский без кошачьего сопровождения и даже Маша Арбатова с кошкой, как и положено феминистке, но, по-видимому для баланса, с мужем.
Стоит ли говорить, что первым номером было исполнение кошачьего гимна "Жил да был черный кот за углом". Потом начались состязания. Мерялись усами и хвостами. В конкурсе на лучший поцелуй со своим питомцем победил шоу-бизнесмен Вадим Плоткин с еще безымянным котенком, которого тут же нарекли Мимино и подарили все той же Галине Данелия (этот приз она заслужила наиболее жалобным мяуканьем — в рамках соответствующего конкурса, конечно, никак не спонтанно). Приз "Кошка, гуляющая сама по себе" заслужила актриса Наталья Белохвостикова, которая, чем помяукать в том же конкурсе, вдруг довольно отчетливо тявкнула. Кот Вытри Ирины Шведовой победил в конкурсе "А Васька слушает да ест", и, не обращая внимания на блицы, тут же сожрал приличную порцию сырого мяса. Проявил совершенно незаурядные медиумические способности поэт Михаил Танич, который в рамках опять же конкурса "Кот в мешке" с завязанными глазами ощупал девять котов, и в шести случаях безошибочно назвал, кому тот или иной любимец принадлежит... Наша семнадцатилетняя дочь, когда дело дошло до джаз-банда, стола и буфета, задумчиво потягивая апельсиновый сок, молвила, пожав плечами:
— Никогда подобного маразма не видела...
Что ж, Сашенька, ты поживи с наше, и этот конкурс мартовских котов покажется тебе не хуже "Тангейзера". Так что живи и учись, девочка, учись и живи.
САНДРО Ъ-ВЛАДЫКИН