Перед загадочной русской душой пасует даже Эркюль Пуаро
"Ника", девять лет подряд вручавшаяся с годовым опозданием, когда фильм-лауреат был давно прокатан и благополучно забыт, впервые подоспеет вовремя. За все надо платить. Перенеся волнующую церемонию с декабря на апрель, устроители рисковали главным — самой волнительностью: "Ника" жива резонансом, а соседство с "Оскаром" может притупить интерес к ней у всесильной околокинематографической общественности. Но первый блин комом не вышел: вот уже несколько дней СМИ обсуждают скандал, разразившийся при объявлении номинаций на академическом ужине. Корреспондент "Коммерсанта-Daily", известная лоббистка АНТОНИНА Ъ-КРАЙНЯЯ, в своей знаменитой шляпе, украшенной цветами, фруктами и кавказским пленником, мирно отужинала с академиками, всех выслушала, все взвесила и теперь делится собственной версией происшедшего.
Диалектическая академия
Двести с лишним членов кинематографической академии, месяц назад получившие список для голосования, отметили по одной кандидатуре во всех профессиональных разделах, и победители уже известны — пока только компьютеру, который в алфавитном порядке выдал трех лидеров в каждой профессии. Именно этот промежуточный перечень (лауреатов назовут 18 апреля), почему-то торжественно называемый номинацией, и был обнародован на академическом ужине. Перед тем как огласить долгожданные тройки, президент Академии Виктор Мережко честно предупредил, что будут великие неожиданности.
Великая неожиданность, впрочем, бросалась в глаза и без мережкиной честности. Обычно на ужины ходят только те академики из числа выдвинутых на голосование, кто благополучно попал в финал. Хотя промежуточные результаты держатся в такой же тайне, как и окончательные, но то ли кинематографисты и впрямь обладают особым чутьем, то ли контора Юлия Гусмана прозаически дает течь, в любом случае даже самые голодные аутсайдеры не приходят на халявный ужин. Присутствие Евгения Матвеева и обширного лобби фильма "Ермак" сразу выдало все академические секреты.
И впрямь помимо ожидавшихся "Дачников" Сергея Урсуляка и "Кавказского пленника" Сергея Бодрова в числе лучших фильмов 1996 года оказались "Ермак" Владимира Краснопольского и Валерия Ускова и "Любить по-русски-2" Евгения Матвеева. Присутствие в списке четырех картин, а не трех, обозначает лишь, что между какими-то двумя голоса разделились поровну, но вовсе не обязательно между двумя последними. Иными словами, по результатам академического голосования рядом с, быть может, несовершенным, но по крайней мере современным "Кавказским пленником" оказалось нечто даже восхитительно-атавистическое: чахлый номенклатурный эпос Краснопольского-Ускова-Матвеева — эта перебродившая малина, плавающая в бараньем жиру.
Две номинации — лучший фильм и лучшая режиссура — как правило, совпадают буквально: отделить фильм от его создателя весьма затруднительно. Но даже когда случаются отличия, они не бывают принципиальными. И та и другая номинация, что только естественно, набирается из одного садика. На этот раз садики были весьма различны. Список лучших режиссеров как будто составлялся другими академиками — сплошь одними эстетами. Рядом с Сергеем Бодровым тут находятся Алексей Балабанов и Дмитрий Месхиев, оба за новеллы в фильме "Прибытие поезда", один — за изящно-продуманную, другой — за изящно-небрежную. Милые эти пустяки можно в самом деле признать самым выдающимся русским кинематографическим свершением минувшего года, но тогда "Ермак" и "Любить по-русски-2" будут ни при чем. Нет такой, даже самой безумной, головы, в которой Балабанов и Матвеев составляют гармоническое целое. Это подобно тому, как если б на конкурсе посуды первое-второе место по-братски поделили бы миниатюрное супрематическое блюдце и чан для салата "Оливье". В воздухе само собой возникло слово "подлог".
На "подлог", увы, нет никакой надежды
Вообразив себя Эркюлями Пуаро, бравые журналисты решили бесстрашно заняться расследованием или хотя бы помучить вопросами Юлия Гусмана. Пустое. Я было тоже хотела подкатиться к нему, просто ради приличия, но заранее знаю, что услышу в ответ: "Малышка моя, ты слишком хорошо обо мне думаешь, разве старый, больной человек способен на такие подвиги? Только ради тебя, красавица, я пойду на должностное преступление, но посмотри у Матвеева нет твоей шляпы, зачем он мне нужен?" И правда, нет. И правда, не нужен. У Гусмана отсутствуют резоны поддаться общей жалости к Матвееву, очевидно, сейчас модной в кулуарах Дома кино, потому что "Любить по-русски-2" — фильм по-крайней мере розовый, если не красный, и товарищи по гайдаровской партии просто не поймут такого сердоболия со стороны распорядителя "Ники".
Эркюли Пуаро, впрочем, на это могут ответствовать, что Гусман лоббирует не Матвееву, не Краснопольскому с Усковым, а самой "Нике", которой любой скандал только на пользу. Конечно же, выиграет по всем номинациям один Сергей Бодров, но внимание к русскому "Оскару" будет раздуто возмущающейся впустую прессой. Эта изощренная версия уязвима именно своей изощренностью — жизнь, как всегда, простодушнее подобных раскладов: на "подлог" и впрямь нет никакой надежды.
Напротив, голова, в которой Матвеев и Балабанов составляют гармоническое целое, очень даже имеется. Это и есть коллективная голова членов академии. Разрываясь между житейским чувством и кинематографическим долгом, они в номинации "режиссура" героически пожертвовали жизнью, а по разделу "фильм" (тут уж дудки) — профессией. Фильм в конце концов не иллюзия, рассудили академики. Их решение, может быть, нельзя назвать соломоновым, но зато оно вполне отражает господствующую путаницу: культ новых профессионалов нынче замечательно уживается с самой неуемной ностальгией. Таков, очевидно, результат плюрализма, десять лет назад провозглашенного М. С. Горбачевым.