Ночная Москва играет в мафию
Очень люблю это стихотворение Веры Инбер, в котором, в частности, говорится: "Дети это радость, если мало ножек. Дети это гадость — если много ног". Ног может быть много не только в смысле количества, но и в смысле длины, и даже детям теперь известно, что когда "много ног" — это вовсе не гадость, а как раз подарок судьбы с видом на Париж. Словно олицетворяя детские стихи, Москву завоевала невиданная красавица по имени Крошка Лю. Она приехала сюда из Киева, а ее ноги, пожалуй, длиннее всех ног в мире. Кто такая эта Крошка, сейчас расскажу.
Ледяной зимней ночью посреди весны трудно оказаться где-то еще, кроме как у камина в "Экипаже" или под защитой пестрых стен в "Бубликах".
Потому что в такие ночи в маленьких уютных клубах собираются прелестные компании, чуждые современных развлечений. Им не нравится танцевать под техно, будоражить тело и дух модными стимуляторами, даже выпивать на кухне. Они — расчетливые, умные и хитрые, их любимые игры — в "Мафию" и в "Убийцу", поэтому среди ночи "Бублики" оглашаются чудовищными криками:
— Конечно, эта Крошка Лю — типичная мафия. Вы только посмотрите ей в глаза! В то время, когда честные люди трудятся день за днем, эта тварь спит. А ночью выходит на улицу и грабит редких прохожих. Давайте же скорее прикончим гадину!
Тут происходит голосование, и перевесом в три голоса Крошка гибнет. "Ну, теперь показывай свою зубочистку!" Крошка показывает целую зубочистку и гомерически рыдает. Злобная мафия добилась своего (безвинная Крошка убита) и цинично потирает под столом руки. В этой игре мерзкие бандиты одержали верх (мафия — телеведущий Шолохов и кинорежиссер Тина Баркалая).
Игра в "Убийцу" гораздо проще. Тот, кому выпало убивать, должен незаметно подмигнуть всем игрокам по очереди, а тем временем все остальные мучительно угадывают убийцу, следя друг за другом и при этом пряча взгляд. В глаза Крошке Лю не смотреть невозможно — они сильные, как магнит. Она — самый изощренный убийца: лишает жизни исподтишка, мягко улыбаясь.
В милой маленькой Крошке всего 183 сантиметра росту и глаза, как горные озера. В Москве ее держит только одно: до сих пор не оформленный заграничный паспорт.
Возвращаясь со светских вечеринок, она звонит своему любимому мужу Казбеку в Киев. Казбек — честь и гордость киевских филологов, он знает примерно девять языков (из них пять — мертвые) и как раз готовит к публикации новый том Мартина Хайдеггера. Крошка уже читала этот перевод, ей понравилось. Она набирает код Киева, затем номер и принимается канючить: "Казбечек, миленький, я так устала от Москвы". Устать от Парижа ей еще доведется. Плохо только, что там не умеют играть ни в "Мафию", ни в "Убийцу".
Но зато там отлично знают, что такое "коммерческая внешность", что такое "внешность для TV" и "внешность для журнала" — то, что московским девушкам до сих пор неведомо. Они больше разбираются в клубной жизни и готовы на многое: например, переодеться в мужское и выйти на подиум "Метелицы" в образе Джеймса Бонда. Акция "007 жив!" была своего рода феминистским ответом на мужской шовинизм — оказывается, каждая женщина способна быть разведчиком гораздо лучшим, нежели тот несчастный, покоривший всех на свете женщин и всеми на свете преданный. Имидж женщины-Бонда изобрел стилист Шевчук, и уж ему-то наверняка известно подлинное значение фамилии Бонд для узкого круга вездесущих клубников. Эта фамилия всегда обозначена в списках гостей VIP. Эту фамилию знают и те, кто делал первые модные вечеринки на велотреке в Крылатском, и те, кто придумал "Титаник", и те, кто лишь недавно освоил таинственное пространство закрытых клубов. "БОНД +5" пишут в гостевом листе устроители модной партии и те, кому положено всегда проникнуть внутрь.
Впрочем, в некоторые клубы можно войти просто так.
Там на стенах и даже на потолке — портреты голливудских идолов, а на столах — те же самые идолы, только в детском возрасте. Арнольд Шварценеггер с лицом юного натуралиста и Шарон Стоун с косичками неприятной отличницы. За этими столами сидят другие идолы и едят гамбургеры. Их сюда пригласило радио "Максимум", устроившее вечеринку в честь группы U2, в результате чего оказалось, что у этой вполне взрослой группы в Москве невероятно юная аудитория.
"Боже мой, что здесь делают дети?" — у солиста группы "Агата Кристи" на лице рисуется гримаса удивления. А маленькая девочка двенадцати лет стоит сзади и напряженно размышляет: оторвать ли ей у Глеба Самойлова кусочек рубашки или просто попросить поцеловать. Пока она размышляет, Глеб мгновенно уплывает в зону VIP, только его и видели. Бедная малютка плачет, и ее утешает ди-джей Митрофанова. "Деточка, не расстраивайся, твой кумир еще вернется".
Ей ли не знать, что детское счастье бывает только здесь-и-сейчас. Остальное — утешение для взрослых.
ФЕДОР Ъ-ПАВЛОВ