На минувшей неделе государственные мужи наконец предались искусствам, причем в этом вдохновенном занятии были замечены сразу все ветви власти: и президент Ельцин, и Дума, и мэр Москвы Юрий Лужков, и министр культуры Сидоров.
Парадоксальнее всех выступила, конечно, Дума, обсуждая животрепещущую проблему захоронения В. И. Ленина. Исходя не то что из марксистских воззрений, а из элементарных житейских понятий, из жалости к непогребенному телу, вождя мирового пролетариата нужно без лишних слов предать земле. Решив воспротивиться этому простейшему человеколюбию, левое большинство парламента подтвердило, что в Мавзолее покоятся не физические останки, а артефакт национального масштаба. Об этом уже давно говорят художники-концептуалисты, предлагающие извлекать из уникальной мумии уникальный же профит и даже обнародовавшие свой бизнес-план: пустить гробницу в кругосветное путешествие по крупнейшим музеям мира.
Столь прагматичный материалистический подход, очевидно, лелеемый теперь и Думой, украшает парламент, повсеместно обвиняемый в пустой, болтливой мечтательности, но нимало не свидетельствует о наличии не только коммунистических, но вообще каких бы то ни было идеалов. Единственным извинением подобного цинизма может служить надежда Государственной думы на то, что путешествующий в конце ХХ века В. И. Ленин, как царица Клеопатра в начале нашего столетия, пробудит в ком-то высокие поэтические чувства, и в праздношатающейся у гроба толпе найдется голландский или южнокорейский Блок, который услышит из уст мумии вещие слова: "Тогда я исторгала грозы (сиречь "Апрельские тезисы", Великий Октябрь, план ГОЭЛРО и пр. — Ъ),/ Теперь исторгну громче всех:/ У пьяного поэта — слезы,/ У пьяной проститутки — смех".
Впрочем, о мавзолейной проблеме подробно пишет Максим Соколов на стр. 11, мы же вернемся к власти, на этой неделе озаботившейся искусством, и к Евгению Сидорову соответственно, которому такая ангажированность не слишком свойственна, даром что полагается по штату. Внимание министра к культуре ценно, хотя бы потому, что редко. Неудивительно, что его аналитическая, попросту служебная записка, направленная Ельцину и Черномырдину, сразу стала великим общественным событием и вчера была торжественно обнародована "Независимой газетой". Полосное сочинение Евгения Сидорова, исполненное душераздирающей рыдательности, ничего, кроме естественного сочувствия, вызвать не может: культура и впрямь находится в бедственном положении. Кое-что, впрочем, смущает.
Признав, что "начало экономических реформ в России не привело к прекращению государственной поддержки культуры; более того, абсолютный размер бюджетных ассигнований с 1992 по 1994 год увеличился в сопоставимых ценах и условиях на 4,9%, в том числе из региональных и муниципальных бюджетов — на 5,8%", Сидоров потом делает престранные выводы. И обрушивается на государственных деньгодателей, которые в своем бесчувствии руководствуются "представлениями, заимствованными у радикал-либерального крыла экономической мысли". Последствия, конечно, ужасающие. "Согласно адептам этого направления, — возмущается Сидоров, — культурный сектор в бывших государственных странах был 'гипертрофированно развит' и при становлении рынка должен быть существенно сокращен. С легкостью восприняв подобные взгляды, такой же позиции стали придерживаться представители отечественных финансовых ведомств — постоянные критики поддержки культуры, рассматривающие ее лишь как ненужную нагрузку на государственный бюджет".
Возмущаться вместе с Сидоровым мешает память на даты: чуждые музам адепты радикал-либерального направления, то есть министры Егора Гайдара, раздавали деньги как раз в начале экономических реформ, когда, по собственному сидоровскому признанию, бюджетное финансирование культуры только увеличивалось. Кризис, согласно тому же автору, разразился в 1995-1996 годах — в то время с адептами радикал-либерального направления в правительстве стало туго: их место заняли отраслевые лоббисты. Беда министра Сидорова как раз в том, что он лоббировать умеет только на бумаге и то лишь в глазах либеральной общественности: поэтому служебная записка публикуется в "Независимой газете" под монументальным наименованием "Культура девяностых и ответственность государства", поэтому же цитированная глава названа "Антисоциальная финансовая парадигма". Понятно, что и Ельцин, и Черномырдин, которым формально адресовано сидоровское послание, дойдя до слова "парадигма", зевнут и отложат статью в сторону. Понятно, что Сидорова ничуть не гнетет подобное фиаско. Понятно, что текст рассчитан на другую аудиторию — все понятно, но сделано без грации.
По части грации Сидорову надо брать пример с Ельцина. На этой неделе он наградил орденом "За заслуги перед отечеством" III степени директора Пушкинского музея Ирину Антонову и одновременно наложил вето на принятый Федеральным собранием людоедский закон о реституции, по справедливому заключению президента, "несоответствующий международным нормам". Как известно, жесткая позиция нового орденоносца, решительно не расположенного отдавать хоть что-нибудь из перемещенных ценностей, вдохновляла парламентских законодателей на поругание международного права. Таким образом можно констатировать, что российская власть, хотя и с опозданием, но зато буквально последовала давнему завету А. К. Толстого: "повесить Станислава всем вожакам на шею".
Вето президента поспело к открытию в Эрмитаже выставки одной картины — "Благовещения" Яна ван Эйка из Вашингтонской национальной галереи. Когда-то украшавшая русское императорское собрание, она в 1930 году — во время великого переселения картин — была за копейки продана коллекционеру Эндрю Меллону, после чего навсегда осела в Америке. Продажа ван Эйка стала едва ли не самым ощутимым ударом по рейтингу Эрмитажа: как ни прекрасна "Венера перед зеркалом", тогда же переехавшая в Вашингтон, собрание Тициана и без нее достаточно внушительно, а ранних нидерландцев в Зимнем дворце теперь практически не осталось. На их месте — дырка, образование которой больше шестидесяти лет назад можно признать грабежом средь бела дня и, рассудив по справедливости, как любят думские законодатели, оставить себе нежданно-негаданно обретенное "Благовещение". Чем не реституция? Ельцинское вето, элегантно соединенное с орденом Антоновой, призвано застраховать американцев от такого развития событий, которое после закона, принятого Федеральным собранием, уже не кажется слишком фантастическим.
АЛЕКСАНДР Ъ-ТИМОФЕЕВСКИЙ