В Петербургском ТЮЗе объявлена новая художественная программа
Вступая минувшим летом в должность, новый главный режиссер петербургского ТЮЗа Анатолий Праудин обещал театру новую творческую программу. К весне плод созрел. Праудин обнародовал свою концепцию "театра детской скорби" — театра жестокости для детей.
Услышав словосочетание "театр жестокости", только ленивый не вспомнит Антонена Арто. Но если Арто, впуская жестокость в театр, мечтал тем самым не оставить ей места в реальной жизни, то Анатолий Праудин хочет предупредить своих юных зрителей о несправедливости и бедах, которые неминуемо будут их преследовать во взрослом мире.
Праудин утверждает, что театр детской скорби (далее — ТДС) вовсе не предполагает кровавых ужасов на сцене. Режиссер намерен развенчать иллюзии, которые до прихода в театр у ребенка могли возникнуть — ну, скажем, под влиянием сентиментальных родителей или "вредных" книг.
И уж тем более ТДС не будет иллюзии порождать. Основными чертами ТДС объявлены этическая жестокость и неоднозначность. И "скорбная" черно-белая эстетика. Праудин уверен, что ТЮЗы сформировали не одно инфантильное поколение: "Нам говорили, что если мы будем слушаться родителей и делать уроки, в жизни все будет хорошо. А это не так уж безвредно..."
Режиссер признает, что он не революционер. Идея ТДС — следствие театрального процесса. В последние годы лучшие спектакли ТЮЗов оказывались совсем не детскими. Принадлежность их к детскому театру определялась скорее лишь местом прописки. Похоже, Праудин решил вербализовать этот процесс "взросления" ТЮЗов. Он его оправдывает, делает его зримым и даже осязаемым. "Грань между улицей и театром должна быть очевидной. Мы будем менять дизайн фойе. Он должен соответствовать новой программе театра".
Сейчас объявлен конкурс на лучший макет. Первый вариант уже есть, художник предлагает зрительское фойе заполнить битым стеклом. По мысли Праудина — это осколки хрустального замка (конечно, они будут не из стекла, а из другого, более безопасного материала).
Пока в петербургском ТЮЗе Праудин ничего не поставил. В ближайших планах "Повести Белкина". Пушкин объявлен автором жестоким.
"Я 'Метель' не могу прочитать до конца — это же настоящий триллер. Пушкин был декадент, он ко всему относился цинично. Вспоминая 'Метель', все обычно забывают о бедном Владимире, его судьба ужасна. Может быть, это самое главное и жуткое — метель, которая может все перевернуть и закружить. Весь фокус жизни и состоит в этом соотношении закономерности и случайности. И никаких волшебных эликсиров преодоления жизни нет, надо быть готовым ко всему. Счастье одних рождается из несчастий других. И это обычное дело. Вспомните хотя бы 'Станционного смотрителя'. Дуня счастлива, а отец спился и умер. Лучшие произведения Пушкина самые жуткие. 'Пиковую даму' я от ужаса не могу дочитать до конца. Но сюжет знаю. И скорее всего, дело обстоит еще более грустно, чем мы предполагаем..."
Праудин уверяет, что спектакли театра детской скорби вовсе не будут утверждением всесилия и непобедимости зла, но думать о том, что есть добро и есть зло, необходимо. И это, заметим, вполне в ТЮЗовских традициях.
Теория ТДС уже была опробована на практике. Программным спектаклем можно считать "Алису в Зазеркалье", поставленную Праудиным в екатеринбургском ТЮЗе. Для обсуждения этого спектакля был созван консилиум из педагогов, философов, филологов. Решение было однозначным: детям показывать "Алису" нельзя.
По определению самого режиссера, это был спектакль о бесконечном обаянии зла. "Девочка, попадая во взрослый мир, неминуемо встречалась с пороками и очень быстро в них окуналась. Причем окуналась с радостью. Сохранить себя в жизни невозможно. И Алиса очень быстро забыла, как ее зовут, да так и не вспомнила. И, знаете ли, с удовольствием не вспомнила".
На самом деле этот "недетский" спектакль больше пугал взрослых. Бабушки падали в обмороки, а дети спокойно смотрели. "Алиса в Зазеркалье" получила государственную премию.
ЕЛЕНА Ъ-ГЕРУСОВА