После ухода Джанфранко Ферре из Дома Christian Dior итальянцы работают только на себя
Об успехе итальянской моды заговорили вскоре после войны. 15 лет назад в Италии уже была окончательно сформирована так называемая Система моды — содружество ателье, стилистов и текстильной промышленности. Сегодня Дни pret-a-porter в Милане соперничают со знаменитыми парижскими дефиле, а итальянские модельеры — с французскими законодателями моды. И именно в Италии производится значительная часть аксессуаров, тканей и материалов для немецких, французских и английских коллекций.
В 1970-х годах, к которым сегодня часто апеллируют создатели моды, одежда служила неким социальным инструментом и помогала распознавать представителей разных слоев общества. С 80-х она уже олицетворяла стиль жизни — интеллектуальный, спортивный, деловой (новая волна женской эмансипации вызвала слепое подражание мужчинам и в манере одеваться). В 90-х мода провозгласила полную свободу исполнения и форм. Самоутвердившись, женщина обрела право оставаться собой. Изменилось и отношение к одежде, ставшей теперь своеобразным зеркалом, отражающим индивидуальность, настроения и чувства своего двойника. По мнению западных теоретиков моды, наиболее четкого и правильного "зеркального изображения" добились итальянские мастера, в последние годы представляющие свои коллекции на Днях pret-a-porter в Милане накануне традиционных весенних парижских дефиле.
Первый праздник моды был устроен в Palazzo Pitti во Флоренции в 1952 году при поддержке известного итальянского мецената Джованни Джорджинни. Искусство alta moda первыми демонстрировали Emillio Pucci, Roberto Capucci, Valentino, Krizia и Missoni. Во второй половине 70-х начался знаменитый миланский период — триумф pret-a-porter. Тогда среди новых имен критики особо выделяли имена Armani, Ferre, Fendi, Prada и Versace. В восьмидесятых годах к мэтрам присоединились Romeo Gigli и Dolce & Gabbana.
В 90-х годах тесное взаимодействие моды и промышленности стало основой знаменитого итальянского modus vivendi, вызвавшего и продолжающего вызывать значительный интерес во всем мире. Сама идея "Системы" и творцам, и производителям казалась предельно простой и в тоже время очень действенной. Предполагалось, что промышленность станет главной экономической поддержкой для ателье, которые, в свою очередь, будут выдвигать новые идеи и имена для рекламы новых тканей и фурнитуры. Что, в общем-то, так и было.
Впрочем, как любят замечать в своих статьях итальянские обозреватели моды, в разные времена именно промышленники (они же и меценаты) помогали итальянским художникам самовыражаться и создавать бесценные произведения. Особенно это было распространено в эпоху Возрождения, когда к шитью платьев и костюмов в Италии относились не менее трепетно, нежели к строительству дворцов. Каждый мастер знал, что его нарядам предстоит — отвечая жизненной философии именитых клиентов — поражать современников и потомков. Нынешние законодатели итальянской моды, по мнению профессионалов, также имеют весьма конкретные представления об одежде, которую они создают. Но для них творчество — это прежде всего интерпретация собственной жизненной философии.
Если говорить об отличии итальянской школы моделирования от английской или, к примеру, французской школ, то следует отметить, что для итальянских дизайнеров "делать моду" означает быть полностью независимыми и свободными от предрассудков (в Италии государственные организации никогда не оказывали моде никакой поддержки), уметь изобретать ежечасно и быть готовыми идти навстречу каждому новому образу. Естественно, при этом итальянский художник ни на минуту не должен забывать о том, что за всей этой философией скрывается многомиллионный бизнес.
Послевоенная Италия дала миру значительное количество законодателей моды, марку made in Italy (общепризнанное свидетельство мастерства высокого класса) и мощную индустрию моды, обеспечившую итальянской одежде, обуви и аксессуарам успех на мировом рынке, а ныне переживающую трудные времена.
Так что одной из главных тем для разговоров во время нынешних Дней pret-a-porter в Милане по-прежнему оставалась тема политического и экономического кризиса. И собравшиеся на показы профессионалы по-итальянски живо и чересчур эмоционально обсуждали, как следует действовать нынешним меценатам, чтобы все реорганизовать и помочь предприятиям приспособиться к временам так называемого процветающего индивидуализма. А главное, как найти новые рынки сбыта и приспособить их для доведенной до совершенства итальянской одежды. Причем никто из критиков (как итальянских, так и заезжих) не сомневается в том, что коллекции, представленные миланскими зубрами — Giorgio Armani, Gianni Versace, Gianfranco Ferre, Domenico Dolce and Stefano Gabbana, Prada, Anna Molinari, Krizia, Antonio Fusco и Salvatore Ferragamo, — и в самом деле совершенны. Доказательством чему служат частые визиты на Дни итальянской моды зарубежных звезд кино, эстрады и подиума.
Кстати, в числе наиболее значимых заезжих знаменитостей, предпочитающих одеваться в Италии, ведущие светских колонок отмечали неразлучную британскую парочку — актера Хью Гранта и актрису-модель Лиз Херли (утверждалось, что Лиз буквально уговорила Хью поприсутствовать на шоу ее нежно любимого Джанни Версаче, чье знаменитое открытое платье на булавках и принесло ей выгодный контракт с Estee Lauder). На миланских показах побывали и Жан-Клод Ван Дамм, Бой Джордж, Наоми Кэмпбелл и Ева Херцигова с супругом Тико Торресом (девушки присутствовали на показах и среди гостей, и в качестве топ-моделей), а также Рей Чарльз (под его легендарные джазовые композиции в Милане прошел показ коллекции Salvatore Ferragamo).
Сюрпризом для собравшихся в Милане критиков стал показ последней коллекции в рамках итальянских дней pret-a-porter Джил Зандер. В последние годы злые языки утверждали, что свой минималистский стиль Джил (равно как и Кальвин Кляйн) "пишет с полотен" Джорджо Армани. Так что с появлением Джил в Италии у оппонентов появилась прекрасная возможность сравнить манеру и стиль обоих модельеров и понять, насколько различны эти так называемые родственные души.
Для Джил зима 98-го года полна нежной грусти, прозрачных намеков, лаконичных линий и практически бесконтрастных цветовых сочетаний (минималистические настроения оказались свойственны и задающей тон всей современной моде Миуччи Праде). Джорджо же, напротив, предпочел парадный блеск золота повседневности будней. Его коллекция — коллекция отчаянного максималиста (кстати, максималистские настроения на этот раз показали и любимцы итальянской молодежи Доменико Долче и Стефано Габбана). Армани вернул на подиум дух миланской моды 70-х с ее стремлением сосредоточить внимание на повседневной одежде класса люкс. Он вновь предложил итальянкам умеренно длинные юбки, простые элегантные брючные костюмы с приталенными жакетами (часто черного цвета), а также графические рисунки и блеск атласных тканей.
Хитом коллекции Армани стал золотой цвет (дань всеобщему стремлению к нарочитой роскоши и блеску), украсивший бархатные ткани, шифоны, выбранные модельером для вечерних платьев и брюк, а также прически юных моделей (речь идет о блеске для волос). Однако золото — единственная роскошь, которую позволил себе Армани-максималист и которая в духе истинной moda Milanese заменяет поклонницам его стиля драгоценности и вызывающий макияж.
НАТАЛИЯ Ъ-ОРЛОВА