В Лондоне готовятся отметить юбилей театра Шекспира
Знаменитый лондонский "Глобус", театр Шекспира, был окончательно разрушен в 1644 году. Несколько лет назад, в преддверии четырехсотлетия первого спектакля "Глобуса", которое будет отмечаться в 1999 году, англичане решили восстановить самое знаменитое здание своей театральной истории. Работы еще не закончены, но на сцене "Глобуса" уже играются спектакли. (О том, как прошел первый спектакль — в июне минувшего года, мы уже рассказывали.) ВЛАДИМИР Ъ-СИМОНОВ побывал в шекспировском театре.
Приходилось хаживать в театр одетым по-всякому — от джинсов до смокинга. Но вот впервые довелось явиться туда в желтой каске строителя. Каску нахлобучил на меня Джон Шеппард, англичанин, который говорит и ведет себя так, как будто жил с Шекспиром на одной улице, да еще в те же времена. "Надень, — строго приказал Джон. — Английский дуб прочнее твоей головушки..."
Из него (английского дуба) вот уже не первый год строится на южном берегу Темзы, прямо напротив собора Св. Павла, точная копия театра "Глобус". Джон Шеппард — старожил на той стройке, а точнее — в уже отыгравшем свой первый пробный сезон удивительном лондонском театре.
Новый "Глобус" стоит немножко не там, где стоял его предшественник. "Иначе пришлось бы снести редакцию газеты Financial Times, — смеется Шеппард. — Но в остальном многое здесь точь-в-точь как четыре века назад. Сам Шекспир, наверное, не нарадовался бы".
То же строение в виде буквы О. То же сплошное дерево без единого гвоздя. Та же штукатурка, замешанная, по старинному рецепту, на лимонном соке и овечьей шерсти.
Знать заполняла три яруса этого О, находившихся под соломенной крышей. Зрители-простолюдины толклись под открытым небом на манеже, усыпанном опилками и скорлупой грецких орехов. В манеж врезан домик самой сцены с оранжевым флагом на фронтоне. Как и в шекспировские времена, этот флаг будто кричит сегодня на всю округу: "Вот тут театр! Заходи после обеда на спектакль, не пожалеешь!"
По словам Шеппарда, уже в первый рабочий сезон посещаемость еще недостроенного "Глобуса" достигла 94%. Из первых постановок Марка Райленса, художественного руководителя театра, критике особенно приглянулись "Два веронца". Именно эта пьеса как бы способствовала первому столкновению труппы с парадоксами елизаветинского театра.
Во-первых, сразу стало ясно: с интимом, с камерностью в "Глобусе" — как в публичной бане. Тут все: и древнее действо, и новь. Над открытой дождям и ветрам ареной театра ревели идущие на посадку реактивные "Боинги", стрекотали вертолеты. Пьесу порой приходилось прерывать.
Лондонские критики разделились в оценке такого вторжения современности в святой акт лицедейства. Одним казалось, что это здорово. Не нужно, скажем, осовременивать Отелло, наряжая его в генеральский мундир НАТО, как это делают порой режиссеры-модернисты. Другие хватались за голову: ужасно! Как Ромео может убедительно прильнуть жаркими трепетными губами к хладному челу Джульетты, если с Темзы то и дело доносятся гудки барж и прогулочных корабликов.
Во-вторых, из-за тесной близости "стоячих" зрителей к актерам — ведь манеж "Глобуса" имеет всего тридцать метров в диаметре — их отношения приобретают необычный характер. Как выразился Джим Байуотер, актер, занятый в "Двух веронцах": "Зрительская аудитория разделяет с актерской труппой ее самосознание". Проще говоря, происходит вот что: в сцене, где герой смущен и не решается поцеловать Джульетту, хотя уже обменялся с ней кольцами, из плотной толпы зрителей несутся участливые, заинтересованные выкрики:
— Ну давай, парень, действуй, подари ей поцелуйчик! Чего остекленел?
Мне довелось перекинуться словцом о деревянном О, как зовут в профессиональных кругах "Глобус", с Питером Холлом, патриархом британской театральной режиссуры.
— Я приветствую появление этой сценической площадки, — как-то уклончиво, не без иронии сказал он. — Там можно устраивать "промэ" по Шекспиру (Холл имеет в виду знаменитые "променады" — стоячие симфонические концерты преимущественно для молодежи, которые дают каждый год в лондонском Альберт-холле. — В. С.).
Но Холл был явно не в восторге от главного — от того, что в "Глобусе" будто бы все как при Шекспире.
— Понимаете, жажда подлинности — это опасная концепция, — сказал он. — В искусстве, особенно театральном, нет ничего подлинного...
Питер Холл может утешиться тем, что на самом деле новый "Глобус" все-таки отличается от своего предка. Вместо трех тысяч зрителей, развлекавшихся здесь в елизаветинские времена, театр теперь вмещает только половину: представления о комфорте изменились. Проходы между рядами шире — этого потребовала пожарная охрана. Кстати, "Глобус" — первое здание в Лондоне, которому разрешили обзавестись соломенной крышей.
Потом Джон Шеппард повел меня в театральный подвал. Это гигантская бетонная преисподняя, где предполагается оборудовать библиотеку, рестораны и музей. По замыслу отцов нового "Глобуса", он должен стать не просто национальным, но международным информационным центром. Здесь будет храниться все то, что известно человечеству о Шекспире.
Это все прекрасно. Но дорого. Осуществление идеи будет стоить 32 млн фунтов. 23 млн уже собрано. За 12,5 млн нужно благодарить национальную лотерею. Любопытно: каждый фонд, фирма, школа или филантроп, пожертвовавшие на Шекспировский центр 100 тысяч фунтов, получат право послать свое личное письмо потомкам в так называемой капсуле времени. Запаянные стальные трубки будут вечно храниться в подвалах театра.