Заявил Евгений Сидоров на встрече с деятелями театра
Руководство Министерства культуры России решило опробовать новую форму общения с российской прессой. Отныне раз в месяц для журналистов будут проводиться выездные "Понедельники с министром культуры". По замыслу Минкульта, со временем они должны "превратиться в своеобразный клуб неформального общения". Начать министр решил с театрального образования и поэтому в минувший понедельник приехал в ГИТИС — или, на новый манер, в Российскую академию театрального искусства.
"Денег у меня вам сегодня выпросить не удастся, их у меня нет", — едва успев переступить порог читального зала гитисовской библиотеки, отрезал Евгений Сидоров. При этих словах и без того всегда непроницаемое лицо ректора ГИТИСа Сергея Исаева окаменело окончательно (долг государства институту по коммунальным услугам составил более миллиарда рублей), Марк Захаров задумчиво взглянул куда-то вверх, на библиотечные книжные стеллажи, преподаватели и студенты обреченно вздохнули (долг по зарплате перевалил за полмиллиарда, а по стипендии — за сто миллионов), а "понедельник", не успев начаться, стал на глазах терять смысл. По словам ректора, Евгений Сидоров впервые за последние двадцать лет побывал в этих стенах в качестве министра. Поэтому денег от него все-таки ждали.
Пресс-релиз, однако, темнил и обещал дискуссию с министром на тему "Что будет с русским театром в ХХI веке". Надо ли объяснять, что о подобных академических материях всерьез никто и не заикнулся. (В театральном институте каждый помнит реплики из "Чайки": Треплев. Пусть нам приснится то, что будет через двести тысяч лет. Сорин. Через двести тысяч лет ничего не будет.)
Министр был настроен на философский лад. Он неуверенно прочитал по бумажке статистические данные о ГИТИСе и объяснил, что, прежде чем распределять деньги, даже если бы они были, "нужно знать, зачем живешь". Гитисовские режиссеры-педагоги же больше говорили о русском театре не будущего, а прошлого века, о советском театре, о славной истории, о лучшей в мире актерской школе, о гражданской миссии театрального искусства и о том, что нельзя отдать все на откуп торгашам. "Приоритет русской театральной школы бесспорен. Не дело нам снимать шляпу перед французиком из Бордо", — угрожающе пророкотал Андрей Гончаров.
Спорить с мэтром никто не стал. Хотя сторонние посетители "понедельника" были немало озадачены. К чему проводить хвастливый партхозактив с выморочным философским уклоном, если положение и вправду аховое? К чему клеймить прагматизм, если самый насущный вопрос — вопрос денег? Впрочем, это так характерно для нас: крупный чиновник, призывающий созванных со всего города журналистов рассуждать о смысле жизни, и служащие госучреждения, ожидающие вложения денег в духовность вообще, а не в конкретные программы. В то время как реальная проблема формулируется донельзя просто — до сих пор нет внятной государственной политики поддержки учреждений культуры, которая соотносилась бы с финансовой реальностью, а не с представлениями о "самом богатом духовном богатстве".
После заседания министр отправился сначала отведать блюда в студенческой столовой, а потом смотреть дипломную "Свадьбу" в постановке Петра Фоменко. Сам Фоменко все время просидел на ступеньке винтовой лестницы и за стол президиума упорно не пересаживался. Он устало сидел, прикрыв глаза и прислонившись к закрытой форточке. А в трех шагах от него тихо стонала от ужаса работница ГИТИСа: "Сидорову очень жарко, он злится, а форточку не откроешь. Вот из-за такой ерунды все может пропасть".
ПАВЕЛ Ъ-СИГАЛОВ