Малыш, который "пьет свой утренний сок, а потом писает", прийти на ТВ сам не может — его приводит мама. О детях в съемочном павильоне корреспонденту "Коммерсанта-Daily" ОЛЬГЕ Ъ-ЛИХИНОЙ рассказывает режиссер АЛЕКСАНДР ГУРЕВИЧ.
На съемки рекламы апельсинового "Привета" пришло человек двенадцать рыжих детей. Сама по себе картина очень забавная. Сидит мама с девочкой, а под столом происходит какое-то копошение. Я все не могу понять, в чем дело. Спрашиваю: "Что там у вас такое?" Думаю, кошка, может, собака. Мама начинает извиняться: "Простите, это вот сын — ребенка не с кем было оставить, извините, что привела, он маленький и вам не подойдет". И извлекает это нечто из-под стола — тоже рыжий. Лет этак трех с половиной, четырех. Зовут Тима. Этот Тима и снимался в ролике. Работать с ним было очень сложно. Был только один способ его заинтересовать — угощать соком "Привет". Он выпивал стакан и после этого мама выводила его в туалет. После каждого стакана. Так и снимали. Может, у него теперь, не дай Бог, диатез. Хотя поили с маминого разрешения. Ролики с детьми почти всегда снимаются не по сценарию, не так, как придумали. Потому что придумать то, что будет делать ребенок, предугадать это просто невозможно. Главное — не торопиться выключать камеру. Он, например, захохотал, грохнул стакан с соком об стол и полетели брызги во все стороны — очень красиво. Я бы не догадался об этом попросить, да и побоялся бы. Вдруг он стакан разобьет, порежется. Все, что надо делать, когда снимаешь ребенка, — это создать ему комфортную обстановку. Детей и животных, как известно, переиграть невозможно, они настолько органичны, что мы монтируем почти всегда не из придуманных, а из случайных кадров. Потом, объяснить, что и как нужно делать, даже взрослому актеру сложно. Реклама же вообще штука короткая и знаковая.
Нравится ли детям сниматься в рекламе? Ну, если ему года четыре, вряд ли. Ему уже спать давно пора, и ждать подолгу приходится. Пока свет, пока режиссер с группой поговорит, то декорации не подвезли, то не установили чего надо. А ребенку неинтересно, он становится квелым, сонным. Но была у нас чудная девочка Маша, в рекламе чая "Роял Стентон". Очень сложная съемка, потому что делалась под компьютерную графику, снимали по раскадровке. Все движения должны были быть очень точными. Перекрутила чашечку — извини, давай снова. А съемка ночная — она после школы приезжала на студию, сидела, ждала, съемка начиналась в двенадцать ночи. И в четыре часа утра у нее были какие-то свои предложения, как нужно сделать, что нужно сделать — как улыбнуться, как посмотреть. Я все хочу еще с ней поработать — но пока, к сожалению, детей не снимаю.
Если быть ортодоксальным приверженцем морали, то дети в рекламе — это эксплуатация детского труда. Но есть же у нас детские ансамбли, детский спорт. Гимнастки двенадцатилетние работают сутками, ноги-руки ломают. Для родителей каких-то это, безусловно, способ заработать денег. Ну и ребенка своего прославить. Они, конечно, не отдают себе отчета в том, что эту рекламу придется видеть куда чаще, чем хотелось бы. Столько, сколько нужно заказчику: десять раз, двадцать раз. Может, для детей это и не очень приятно. Я не знаю.