 |
Министр обороны и начальник Генштаба разругались, на первый взгляд, из-за ерунды. Оставить ракетные войска стратегического назначения самостоятельным видом вооруженных сил или включить их в состав военно-воздушных сил? На самом деле, разницы нет никакой. Точно так же три года назад спорили о целесообразности объединения ВВС и войск противовоздушной обороны, ликвидации главкомата сухопутных войск, включения военно-космических сил и войск ракетно-космической обороны в состав тех же РВСН. В результате объединили, ликвидировали и включили — армия от этого не стала ни слабее, ни сильнее. Проверено Чечней. А рассказам о том, что все это позволило сэкономить десятки миллионов народных рублей, все равно никто не верит.
Конечно, поругались они просто потому, что не могут больше друг друга терпеть. И вся дискуссия о необходимости концентрации ядерных сил в едином кулаке под названием "стратегические силы сдерживания" (как предлагает Сергеев) или, наоборот, их децентрализации и высвобождении ресурсов для сил общего назначения (как хочет Квашнин) возникла именно из-за того, что министр-ракетчик не сработался с сухопутчиком-начальником Генштаба.
Между тем, за рассуждениями о будущем РВСН в целом и министра обороны и начальника Генштаба в частности никто как-то не заметил, что российскую армию ждут гораздо более серьезные изменения — не столько структурные, сколько идеологические. И произойдут они независимо от того, кто из военачальников будет уволен и какой статус будут иметь ракетчики. Меняется военная стратегия России.
 |
| Министр обороны и начальник Генштаба поругались, конечно, не из-за РВСН, а просто потому, что терпеть друг друга не могут |
Первый секретарь ЦК предложил сделать ракетные войска ядром новой армии, для их защиты оставить небольшую группировку войск, а для прикрытия границ создать территориальные формирования. Через год он был смещен со всех постов, пересматривать структуру вооруженных сил никто не стал, а армия осталась очень большой и не очень квалифицированной.
Хрущев чуть поторопился. Хотя идеи о приоритетности ракетно-ядерного оружия в ходе войн будущего уже, что называется, витали в воздухе, генералитет еще не был готов к отказу от опыта второй мировой войны. Ядерное оружие по-прежнему считалось лишь вспомогательным средством ведения боевых действий силами массовых армий. Теория вовсю проверялась на практике: в 1954 году в ходе учений на Тоцком полигоне была взорвана ядерная бомба, после чего через эпицентр взрыва в наступление пошли без малого две дивизии.
Смена приоритетов произошла лишь в 1970 году. Стратегические командно-штабные учения "Решающий удар" были проведены в присутствии всего высшего руководства партии и правительства. Результаты потрясли воображение советских лидеров: расчеты показали, что первый же ядерный удар по территории США уничтожит 90% армии противника, 70% его промышленного потенциала, погибнет от 80 до 90 млн американцев. После этого главенствующая роль стратегического оружия была признана. Все силы советской экономики были брошены на достижение ядерного паритета с США.
Отрезвление началось в 80-х. Накопив по 10 тыс. ядерных боеголовок на стратегических носителях (то есть способных достичь территории противника), СССР и США решили остановиться. Начались переговоры о сокращении ядерных арсеналов, а советские военные теоретики пришли к выводу, что мировая война все же может вестись и обычными средствами. Ведь страна, применившая первой ядерное оружие, обрекала на гибель и себя саму. Подписав в 1991 году договор СНВ-1, Москва и Вашингтон впервые пошли на сокращение стратегических вооружений — до 6-6,5 тыс. боеголовок.
Потом не стало СССР и Советской армии, Россия начала массовое сокращение почти трехмиллионных вооруженных сил. Однако на характере ядерного противостояния это практически не отразилось: Москва по-прежнему пыталась говорить с Соединенными Штатами на равных. Заключенный в 1993 году договор СНВ-2 содержал ряд не слишком выгодных России положений, но тем не менее выдерживал баланс между ядерными супердержавами на общем уровне в 3-3,5 тыс. боезарядов.
Одновременно Москва приняла программу перевооружения стратегических ядерных сил, реализация которой даже в условиях резкого сокращения военных расходов должна была сохранить России имидж равного США "контрпартнера".
И хотя в течение последних десяти лет Россия всеми средствами доказывала свое миролюбие, военная стратегия принципиальных изменений не претерпела. По-прежнему главной задачей вооруженных сил оставалось отражение крупномасштабной агрессии за счет применения ядерного оружия и нанесения противнику катастрофического ущерба. Впрочем, на самом деле в возможность крупномасштабной агрессии никто, включая самих генералов, и не верил. Считалось, что напасть на прикрытую "ядерным зонтиком" Россию никто никогда не решился бы.
 |
Так оно на самом деле и есть. В нынешних условиях выбор у российских военных небогат. Либо вкладывать все выделяемые на закупку военной техники средства в ядерное оружие и отказаться от развития обычных вооружений, либо наоборот. Тратиться и на то, и на другое, как это делалось в последние годы, бессмысленно: денег все равно не хватало ни на необходимое для поддержание паритета с США количество новых ракет, ни на обычные вооружения.
Очевидно, что сосредоточиться на ядерном оружии Россия не сможет. Основную угрозу для безопасности страны сегодня все же представляют чеченские боевики и исламские фундаменталисты, а вовсе не НАТО с его новыми членами. Для сдерживания последнего будет вполне достаточно и нескольких ядерных боеголовок, зато для контртеррористических операций запасов советского оружия скоро может оказаться и недостаточно.
Поэтому Генштаб предложил назвать вещи своими именами. А именно: отказаться от гонки с США, ограничившись посильным уровнем в 1300-1400 стратегических ядерных боезарядов (при этом речь не идет об одностороннем их уничтожении — большая часть скоро выработает свой гарантийный ресурс, и именно эти боеголовки предлагает постепенно выводить из боевого состава Генштаб) и сосредоточиться на создании нормальной, боеспособной армии. Которая реально сможет "потянуть" хотя бы одну войну чеченского масштаба.
Для этого предлагается увеличить число так называемых частей и соединений постоянной готовности (полностью укомплектованных по штатам военного времени и вооруженных самыми современными вооружениям) в сухопутных войсках и в ВВС, а также сформировать на двух угрожаемых направлениях — Юго-Западном и Центрально-Азиатском — специальные группировки войск, которые будут готовиться к войне с конкретным и вполне реальным противником.
Речь, по сути дела, идет о возврате отечественной военной мысли примерно на полвека назад. Только тогда ядерное оружие было вспомогательным средством достижения целей войны, а теперь оно становится не единственным и даже не главным средством ее предотвращения — ведь ни против чеченцев, ни против талибов применять ядерное оружие Россия все равно не станет.
Отказаться от статуса ядерной сверхдержавы России, конечно, будет очень непросто. Большинство отечественных военачальников по-прежнему считает войны в Афганистане и Чечне нетипичными и собирается воевать с НАТО.
Однако именно такая реформа рано или поздно неизбежно произойдет, независимо от желания или нежелания военачальников. Просто другого выбора у России не остается.
ИЛЬЯ БУЛАВИНОВ
 |
 |
 |
|