В то время как интерес к личности и свершениям В. И. Ленина в России заметно уменьшился, западные историки и философы продолжают активно изучать его эпоху.
Заметный резонанс в ФРГ вызвала опубликованная недавно в Штутгарте работа "Культ Ленина и мифологическое мышление советской общественности в 1924 году", написанная тюбингенским историком Бенно Эннкером. По данным хорошо осведомленной газеты Frankfurter Allgemeine, Эннкер получил возможность изучить в московском Центральном партархиве свыше 700 томов документов правительственной комиссии, которая была создана 21 января 1924 года, через пару часов после смерти Ленина. Поначалу эта комиссия (ею руководил чекист Феликс Дзержинский) предполагала заниматься нормальными похоронами вождя, однако очень быстро была реорганизована в "комиссию по увековечению памяти тов. В. И. Ленина". Поразмыслив, партия решила использовать комиссию для масштабной большевистской пропаганды. По мнению Эннкера, это произошло благодаря неожиданно большому резонансу, который вызвала среди населения информация о кончине Ленина. С 23 по 26 января выставленному для прощальных церемоний телу Ленина пришли оказать последние почести около миллиона человек.
Что произошло затем, до сих пор не вполне понятно. Разумеется, инициативу помпезного политизирования похорон большевики не преминули приписать классу-гегемону. В свое время советские эксперты от специфической наукообразной дисциплины под названием "лениниана" (разумеется, отнюдь не все были ленинцами) уверяли, что трудящиеся прислали в ЦК десятки тысяч писем с требованием выставить тело Ленина для постоянного обозрения. К большому разочарованию герра Эннкера, после длительных изысканий в московских архивах ему удалось обнаружить лишь десять писем подобного рода. Речь в них в основном шла о небывалой осмысленности старых русских "кулинарных" рецептов по консервированию трупов с помощью уксуса, сахара и спирта. Товарищи предлагали творчески отнестись к накопленному буржуазно-феодальными предками опыту и доказать несомненный примат материального над идеальным непосредственно на примере главного, как сейчас принято выражаться, терминатора православной Руси.
Эннкер опровергает и распространенное мнение, что главным инициатором бальзамирования Ленина был Иосиф Виссарионович Сталин. Немецкий исследователь обнаружил, что громче и дольше всех добивался организации постоянной экспозиции тела Ленина Дзержинский, в то время как сторонники Сталина в похоронной комиссии (например, Ворошилов) критиковали эту затею. Но и сами сторонники "увековечения" Ленина, по мнению Эннкера, думали не столько о Ленине как таковом, сколько о потенциальном влиянии этого нового "культа" на пролетариат. В подтверждение Эннкер ссылается на ряд патетических заявлений известного большевика-ленинца Бонч-Бруевича.
В этой связи Эннкер критикует нашумевшую книгу Lenin lives! американской исследовательницы Нины Турмакиной, которая усматривала в мавзолейном культе "мощей" Ленина некую "светскую религию, порожденную спонтанной общественной необходимостью". Миссис Турмакиной угодно было трактовать культ Ленина как "параллель" или даже "эквивалент" православных народных представлений (якобы инспирированных Киево-Печерской лаврой), каковые американка свела к тому, что длительная сохранность трупа свидетельствует о святости покойника. Эннкер не без оснований указывает на то, что в таком случае логично было бы ожидать от большевиков, что они станут изо всех сил скрывать факт хирургических манипуляций с трупом предполагаемого святого. Однако этого не произошло. Большевики не только ничего не скрывали, но даже громогласно гордились успехами "пролетарско-материалистической медицины", которые продемонстрировал сам факт набальзамирования. По мнению Эннкера, реакция населения на помещение Ленина в мавзолей поначалу немало удивила партийное руководство: вдруг выяснилось, что "научная" сторона проекта широкие российские массы (и особенно крестьянство) заинтересовала несравнимо меньше, чем "мистическая".
Скорбь так называемых простых людей из-за кончины выдающегося лидера советского государства оказалась искренней, а ритуальные партийные "заклятия" типа "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить" были неожиданно всерьез восприняты простонародным сознанием (или, если угодно, подсознанием). Лишь после того как постепенно сменившие "ленинцев" "сталинцы" уяснили, что пропагандистская действенность предложенного Феликсом Эдмундовичем захоронения вождя мирового пролетариата действительно высока, они приступили к масштабному формированию соответствующего государственного культа.
ПОЛИНА Ъ-МАКАРОВА, ИВАН Ъ-ЛЕНСКИЙ