Аудитория Криса Нормана сохранилась за двадцать лет только отчасти. Старые поклонники "Смоки" пришли на концерт с новыми подругами.
Когда слышишь старый семидесятнический рок, то в памяти всплывают нервные образы поклонниц и подруг музыкантов — бледных, хрупких, сомнамбулических, с распущенными волосами девушек, погруженных исключительно в себя. Другое погружение им было невыносимо. Из сегодняшнего далека девушки семидесятых видятся существами инфернальными, особенно в сравнении со здоровым поколением девушек нынешних, в которых и не предполагается ничего таинственного. Цели их ясны — карьера, брак, секс. Методы достижения целей известны — профессионализация, выдержка, тренировка.
Девушки девяностых ходят по земле ногами, обутыми в туфли на квадратных каблуках потому, что так диктует мода, и потому, что устойчивый каблук практичен. Девушки семидесятых рядились в обувь на тяжелой и высокой "платформе", чтобы, не отрываясь от земли, быть ближе к небу. На земле им нечего было делать. Они любили не жизнь, а поэзию. Повально. Даже Пугачева, странно вспомнить, успешно спев на слова Пастернака, пыталась освоить Мандельштама. Девушки поинтеллигентней чтили героинь поэтических хрестоматий, чувствовали себя то ли монашенками, то ли блудницами и, занавесившись от мира челками, хотели зваться Аннами Ивановнами и Маринами Андреевнами.
Кинематограф семидесятых предлагал в кумиры нервных, странных женщин: неземной красоты Соловей, всегда готовую всплакнуть Купченко и непредсказуемую Терехову. Даже героиня Алферовой в "С любимыми не расставайтесь", хотя и была простой заводской работницей, от любви буквально сходила с ума.
Нынешним девушкам такое не грозит. Каждый номер по-кроличьи расплодившихся женских журналов предлагает им психологическую поддержку и даже легкую любовную депрессию призывает срочно лечить суррогатами психоанализа. В наши демократизированные времена не актрисы, а манекенщицы демонстрируют женский идеал. И блондинка Шифер и брюнетка Кроуфорт — вполне материальны, они предлагают думать не о душе, а о карьере и браке. И это, согласитесь, очень гуманно. Легко изменить тело (аэробика, сауна, массаж, в крайнем случае — пластическая операция) и "сделать лицо" (парижский макияж, американские натуральные кремы, итальянская шляпка и даже — пластическая операция). С душой же операции необратимы. Беспрестанно нервничать вредно. Жить между небом и землей опасно. Как и уходить в себя — можно не вернуться. Женские идеалы двадцатилетней давности требовали опасного мужества и жертвенности. Новые женские идеалы стимулируют здоровый образ жизни и материальное благополучие.
Девушки семидесятых сошли со сцены, ушли из жизни, растворились в облаках, в которых так любили витать. А некоторые и вправду сделались монахинями, как актриса Екатерина Васильева, не выдержавшая перевоплощения в Медею-язычницу. Не все, конечно, вот Пугачева все поет. И только сегодня по-настоящему превращается в героиню, потому что в моде крепкие, а не нервные. Таких и ищут обустроившиеся почитатели "Смоки" и, к счастью, находят. Потому что жизнь с девушкой-тенью, подругой-чтицей, погруженной в себя до полного растворения, — это жизнь с ангелом. А у ангелов известный недостаток — нет у них плоти.
ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА