Демократические выборы в Чечне привели к тому, что выдвинутый согражданами на Нобелевскую премию мира известный миротворец Шамиль Басаев вдруг заговорил языком отъявленных московских империалистов. По мнению миротворца, "выборы президента Чечни не были и не могли быть честными", а новоизбранного президента Масхадова "окружает шайка бандитов". Последнее высказывание еще как-то поддается стилистической правке. Можно сказать, что Масхадова (а равно Басаева, Радуева, Яндарбиева etc.) окружают верные джигиты. Смысл абсолютно тот же, а звучит куда приятнее. Что же делать с оценкой выборов, совершенно непонятно, ибо по мнению московской общественности выборы в Чечне были самыми честными в отечественной истории, а по мнению некогда так любимого этой общественностью Басаева — самыми нечестными.
Впрочем, Басаев не вполне удачно аргументировал свое неприятие выборов. По его мнению, "в ходе выборов в Чечне было немало нарушений, однако, уважая мнение народа, оспаривать итоги этого голосования не следует". Очевидно, что известные Басаеву нарушения избирательной процедуры, направленной на выявление народного мнения, есть проявление неуважения к этому мнению, поэтому трудно понять, как же можно уважить народное мнение, потакая прямо неуважительным по отношению к нему действиям. Не менее сложным для разумения является и другое замечание Басаева, считающего, что он проиграл выборы "у избирательных урн, а не среди избирателей". Поскольку избиратель — это как раз тот, кто пользуется урной для избирания, высказывание чеченского Робин Гуда эквивалентно словам шахматного игрока, заявляющего, что он проиграл турнир за шахматной доской, а не среди шахматистов. Для террориста (миротворца тож) способность к построению внутренне непротиворечивых высказываний в принципе не является обязательной для успешного исполнения им своего профессионального долга — но беда в том, что Басаев, разочаровавшись в терроризме и миротворчестве, намерен заняться компьютерным бизнесом, т. е. сделаться чем-то вроде чеченского Билла Гейтса. Для успехов на компьютерной ниве нужно все же находиться в не столь сложных отношениях с формальной логикой.
Конечно, некоторые чеченские избиратели исполняли свой гражданский долг с чрезмерным простодушием, вписывая в бюллетень имя не зарегистрированного в качестве кандидата (а, как считают многие, к тому же еще и покойного) Джохара Дудаева, не разумея того, что даже в случае воскресения Дудаева непрохождение им формальной процедуры регистрации отрежет ему пути к избранию. С огорчением отмечая, что иной чеченский избиратель "легковерен, рад дивиться чудесам и новизне", следует быть более снисходительным к простодушным горцам, ибо ветераны демократического движения и даже творцы новой национальной идеологии имеют не менее фантастическое представление об избирательной процедуре. Представивший на днях идеологию новой России Игорь Чубайс (брат Анатолия) сообщил, что на выборах президента РФ он во втором туре "с большим внутренним надломом" (от опасения, что именно его голос окажется решающим) голосовал за Ельцина, причем сделал это нижеследующим образом: "Вычеркнул фамилию Зюганова — вернее, написал в бюллетене не очень цензурное слово".
Для большого внутреннего надлома вряд ли были основания, поскольку бюллетени с учиненными на них нецензурными (и даже просто посторонними) надписями обыкновенно признаются недействительными — так что нецензурный голос Чубайса-старшего скорее всего не оказал влияния на исход выборов. Хотя возможен и другой вариант: при заполнении бюллетеня было необходимо поставить какой-нибудь значок в квадратике против имени выбранного кандидата, так что если у идеолога почерк мелкий, а начертанное им слово было коротким (например, трехбуквенным), то надпись даже могла уместиться в квадратике и, следственно, быть интерпретированной как голос, отданный за кандидата народно-патриотических сил. При столь страстной приверженности идеалам демократии, предполагающей сознательное участие граждан в решении важных государственных вопросов, творцу идеологии желательно было бы иметь более ясное представление о смысле действий, производимых им с избирательным бюллетенем.
Чубайс-senior может, однако, утешиться тем, что тот, за кого он так неудачно пытался проголосовать, т. е. нынешний президент РФ, исправно воплощает в жизнь провозглашенные братом Анатолия принципы новой национальной идеологии, предполагающей настоящий "культ отечественной российской истории". Аккурат в день чеченских выборов, опровергая измышления касательно своей болезненной бездеятельности, президент доказал, что на самом деле он активно и плодотворно работает с документами государственной важности, — им были подписаны два указа по военной реформе: "Об учреждении военного геральдического знака — эмблемы Вооруженных Сил Российской Федерации" и "О внесении изменений в Указ 'О военной форме одежды и знаках различия по воинским званиям'", значительно видоизменяющие количество и размер звезд на генеральских и адмиральских погонах.
Президент возродил важнейший принцип отечественного военного строительства, заключающийся в глубоком и любовном внимании монарха к совершенствованию военной формы. Еще Елизавета Петровна издала важный указ, предписывающий служащим драгунских полков, "кои по молодым летам натуральных усов не имеют, носить накладные", а уж императоры от Павла I до Николая II отличались и вовсе выдающимся интересом к "погонам, выпушкам, петлицам". В рамках культа отечественной истории президент сумел воплотить заветы разом двух венценосных Александров — Благословенного ("Хотел издать Ликурговы законы, — И что же издал он? — Лишь кант на панталоны") и Миротворца ("Лишь министр преподнесет новую реформу, 'ре' он мигом зачеркнет и оставит форму").
Труды президента РФ в области военной символики производят особенно выгодное впечатление, если сравнить их с опытами антиподов — жителей Австралии — в области символики олимпийской. Антиподы долго размышляли о проблеме выбора символической олимпийской живности для Сиднейских игр 2000 года — и наконец придумали. Уже начался выпуск сувениров с изображениями кукабарры (обитающей в Австралии птицы), а также "двух симпатичных зверьков" — утконоса и ехидны.
Беда в том, что ехидна является не только симпатичным, но еще и библейским зверьком, неоднократно упоминаемом в Новом Завете в совершенно однозначном контексте. В результате решения австралийского НОК олимпийских медалистов 2000 года станут именовать "порождения ехиднины", что, возможно, не у всех олимпиоников вызовет положительные эмоции.
Но символические опыты антиподов померкнут перед монументальным символом, который вскоре украсит город русской славы. Русская дума Севастополя приняла решение установить в Севастополе памятник мэру Москвы Юрию Лужкову "в дань благодарности за его деятельность в отстаивании стратегических интересов российского государства". По мнению РДС, "увековечение имени Юрия Лужкова при его жизни вполне оправданно, так как сегодня идет третья оборона Севастополя, требующая борьбы не на жизнь, а на смерть".
Решение РДС представляется необыкновенно удачным, ибо оно доставит неизъяснимое удовольствие решительно всем. Очевидно, что единственным скульптором, достойным изваять мэра в образе Колосса Родосского, встречающего корабли на входе в Севастопольскую бухту, является Зураб Церетели, который чрезвычайно обрадуется новой возможности подарить людям красоту. Тем более — красоту своего лучшего друга и покровителя. К тому же у Церетели, как у человека запасливого, должна валяться где-то на задах еще одна колумбозаготовка, к которой можно легко и быстро приделать голову Лужкова. Но не меньшей будет радость злейших украинских самостийников — панов Кучмы, Чорновила etc., — ибо в самых своих свирепых помыслах они вряд ли рассчитывали на страшную месть, сравнимую с описанной в повести Н. В. Гоголя, — узреть своего обидчика навеки запечатленного для потомства рукой Церетели. "Страшна казнь, тобою выдуманная, человече! — сказал Бог"... Спустя несколько веков у подножия севастопольского памятника Лужкову работы Церетели слепые бандуристы станут рассказывать экскурсантам историю создания монумента — "Уже слепец кончил свою песню; уже снова стал перебирать струны; уже стал петь смешные присказки про Хому и Ерему, про Сткляра Стокозу... но старые и малые все еще не думали очнуться и долго стояли, потупив головы, раздумывая о страшном, в старину случившемся деле".
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ