— Непременно простил бы. Более того, если бы помогло, я поставил бы свою подпись под любым соответствующим документом. Ведь даже Ленин сказал, что Толстой не просто человек, он — глыба. А в нашем обществе и так много насилия, отлучение — тоже форма насилия. Поэтому патриарх должен пойти навстречу этой просьбе, тем более в Прощеное воскресенье.
Адольф Шаевич, главный раввин России по версии КЕРОР:
— Простил, ведь по религиозным канонам надо прощать. Его отлучение было продиктовано не религиозными соображениями, а политическими. И захотел бы сам Лев Толстой этого прощения? На мой взгляд, нынешняя коллизия оскорбляет его память. Его ведь отлучили от церкви, а не от религии. И мне непонятен моральный аспект этого обращения.
Александр Жуков, председатель комитета Госдумы по бюджету:
— Конечно. На мой взгляд, и оснований-то для отлучения особых не было. Толстой слишком большая фигура, и думаю, церковь решит просьбу родственников положительно. Этот шаг будет способствовать нормализации российского общества.
Андрей Кураев, диакон, профессор Свято-Тихоновского богословского института:
— Дело не в прощении просто потому, что дело не в нас. И не нужно насильственных стилизаций. Недавно Толстого стилизовали под атеиста, а теперь мы объявим его тем, кем он сам себя не считал,— православным христианином? Надо без гнева и пристрастия исследовать все семейные предания, мемуары о его последних часах. Верно ли, что он хотел покаяться? Верно ли, что оптинского старца не пустили к умирающему Толстому вопреки воле последнего? Если окажется, что предсмертная воля Толстого была нарушена, для нас будет радостно произнести в поминальных молитвах это имя, столь же короткое, сколь и значимое для русской культуры,— Лев.
Глеб Якунин, священник, лишенный сана в 1993 году:
— Для меня это не вопрос, и я считаю, что обращение потомка к патриарху неправомочно. Лев Николаевич не стал бы об этом просить, ведь тогда ему пришлось бы каяться. А он бы на это не пошел. И сегодня он не стал бы, например, в отличие от Солженицына молчать о войне в Чечне. Наоборот. И у нынешней церкви было бы еще больше оснований для его отлучения.
Любовь Малышева, филолог, литературовед:
— По божеским законам все должно происходить с точностью наоборот: не потомки должны обращаться к церкви, а церковь должна покаяться. Но в нашем столетии церковь — абсолютно продажный институт. Кстати, Софья Андреевна по поводу угрозы лишения церковного погребения писала: "Неужели для того, чтобы отпевать моего мужа и молиться за него в церкви, я не найду или такого порядочного священника, который не побоится людей перед настоящим богом любви, или непорядочного, которого я подкуплю большими деньгами...".