Сегодня исполняется тридцать лет со дня смерти великого французского комика Фернанделя, сыгравшего около 200 ролей в кино и на телевидении.
Едва ли не первая фраза, с которой он появился на экране в 1930 году, стала его визитной карточкой: "Я переболел тифозной горячкой, мадам, и это надолго задержало мое развитие". Несмотря на то что он добился в жизни всего, о чем только мог мечтать, выступая на подмостках кабаре с трехлетнего возраста и быстро покорив сначала родной Марсель, а затем и всю Францию, в нем навсегда осталось что-то от неуклюжего и беззащитного ребенка. Даже его псевдоним Fernandel (настоящее имя актера — Fernand Joseph Desire Contandin) — производное от ласкательного прозвища, данного ему тещей: "Ее Фернан".
Король фарсов и гиньолей, он сорок лет оставался символом французской комедии, очаровательной даже в своей безвкусице. Он был настолько популярен, что смог в "Парижских каникулах" сыграть самого себя. Согласно сценарию, он пытался проникнуть под видом больного в психушку, куда гангстеры заточили его друга, американского комика Боба Хоупа. Он выдавал перед сторожем феерический моноспектакль, каталог всех форм безумия, разносил в щепки свой красный автомобильчик, а сторож умирал со смеху: ну вы даете, месье Фернандель!
По воле балаганного колдуна, он оказывался в эпохе Возрождения ("Франциск 1"), где принимал камеру пыток за музей восковых фигур и обретал славу пророка, зачитывая вельможам их судьбы из прихваченного с собой словаря Лярусса. В фильме того же Кристиан-Жака "Закон есть закон" — превращался в одночасье из стойкого пограничника во врага государства, поскольку забывал, что граница между Францией и Италией проходит через его собственную кухню. Его варили в котле людоеды и расстреливали мексиканские мятежники, он побывал Али-Бабой и Сганарелем. А если надевал монашескую рясу, то ему сразу же доводилось выслушивать исповедь чудовищной семейки серийных убийц.
Как любой шут, он мечтал о ролях драматических. Что ж, ему повезло и с этим: поэт Прованса и предшественник неореализма Марсель Паньоль (Marsel Pagnol) предложил ему богатейший спектр драматических ролей. Деревенский юродивый Сатюрнен с большим сердцем в "Анжеле", мелочный и жалкий Жедемюс в "Возвращении", патетический влюбленный горбун в "Наис". Впрочем, гимны родной земле — вещь опасная. И в "Дочери землекопа" (1940) Фернандель был вынужден с замиранием сердца слушать по радио речь предателя Франции маршала Петена. После освобождения эту сцену благополучно вырежут, как вырезал Михаил Ромм сцены со Сталиным из своей ленинианы. В конце жизни его потянуло на манер его ближайшего друга Жана Габена на роли благородных отцов. Но в памяти благодарных зрителей он навсегда останется Казимиром, продававшим пылесосы с таким фанатизмом, что нормальные люди запирали его в одну палату с изобретателем вечного двигателя.
Природа дала ему чудовищную внешность Квазимодо, наделенного душой Эсмеральды. Невероятно подвижное, вытянутое лицо с тяжелыми складками, огромная челюсть, улыбка крокодила и маленькие, способные ежесекундно менять выражение глаза. В одном из первых его фильмов выведенный из себя театральный режиссер вопил: "Кто пустил сюда этого идиота!" В одном из последних, "Дьяволе и десяти заповедях", где Фернандель сыграл сбежавшего из психушки Бога, его припечатывала маленькая девочка: "Боженька похож на осла дяди Жильбера".
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ, Санкт-Петербург