Вице-президент Фондовой биржи РТС АЛЕКСЕЙ Ъ-ЦЫГАНОК сообщил Ъ, что настоящие манипуляции на рынке осуществляются по схемам, которых предложенная ФКЦБ система контроля выявить не сможет.
— Как часто, по данным РТС, на российском фондовом рынке происходят манипуляции?
— Это очень сложно понять. Нам как торговой системе открыта для внутреннего пользования информация о действиях участников рынка, и мы можем ее анализировать. Иногда возникает ощущение, что действительно имеет место факт манипуляции со стороны крупного участника, но это очень трудно доказать. Если же говорить о наших подозрениях, в среднем такие ситуации возникают каждые один-два месяца.
— Что вы думаете о проекте ФКЦБ?
— Наверное, ФКЦБ должна контролировать то, что происходит на рынке, для предотвращения всякого рода манипуляций — это близко к практике цивилизованного рынка. Другое дело, насколько реально добиться этого в нашей стране, в условиях тотальной непрозрачности операций вообще. Набор формальных критериев, которые предложила ФКЦБ, к сожалению, не способен решить задачу в целом. Проблема в том, что возможность засечь манипуляцию таким образом — лишь чисто теоретическая. Например, о чем говорит выставление котировки в торговой системе по цене, отличающейся от средней на какой-то заданный процент? По большому счету ни о чем.
— Почему же? Ведь ФКЦБ трактует манипуляцию именно как намеренную попытку воздействовать на изменение цены...
— Да, но такой критерий на практике работать не будет — так на цены никто не воздействует, это никому не интересно. Дело в том, что если кто-либо из игроков выставит котировку, которая процентов, скажем, на пять отличается от средней, ее просто никто не заметит. Она появится на третьем или четвертом экране торговой системы, куда дилеры просто не смотрят. Другое дело, когда участник начинает агрессивно ставить, скажем, чуть выше рынка, как говорят — бить в котировки. Или если резко вырастает объем какого-то участника. Это в принципе может свидетельствовать о манипуляции.
— То есть необходимы более четкие критерии?
— К сожалению, таких критериев нет. И это не единственный случай в деловой практике, когда существует некоторое деяние, которое не приветствуется, но его чрезвычайно трудно доказать. Возьмем такую криминальную вещь, как обналичка,— ее ведь ловят в полупроценте случаев, причем практически всегда лишь благодаря агентурным данным. А ведь это криминал совсем уж чистый. Когда же речь идет о манипуляции, все не столь прозрачно — ее надо не только заметить, но и доказать. То есть доказать причинно-следственную связь: что именно продажи этого игрока вызвали реальное движение рынка вниз и у этого игрока изначально было желание потом откупиться с прибылью. Ситуация действительно сложная — в других областях этические категории не доказываются, они могут только приниматься. И я боюсь, что на практике ни в одном из таких случаев ФКЦБ не сможет довести дело до выигранного суда.
— То есть с манипуляциями бороться бессмысленно?
— Нет, почему же. Понятно, что наилучший способ проследить манипуляцию, который, наверное, пока недостижим в рамках российского рынка — это отслеживание оборотов по счетам всех клиентов с учетом котировок ценных бумаг. Условно говоря, если вы продали в течение дня на $10 млн акций "ЛУКойла", а потом купили этих бумаг на $20 млн по более низкой цене и при этом произошли какие-то существенные события с самим эмитентом, то ясно, что вы либо обладаете инсайдерской информацией, либо манипулируете рынком. Здесь уже есть достаточно существенная степень уверенности, чтобы утверждать, что происходит манипуляция или использование инсайда. Те технические средства, которые ФКЦБ заложила в свой проект, теоретически позволяют установить подобную систему тотального контроля. Но похоже, что их реализация — вопрос не слишком близкого будущего.