Нефть, поднятая наверх, принадлежит тому, кто поднял ее наверх

 
"Нефть, поднятая наверх, является собственностью того, кто поднял ее наверх"

       Губернатор Ханты-Мансийского автономного округа Александр Филипенко недавно был вторично переизбран. За него проголосовало почти 90% населения округа. Губернатор уверен, что секрет его успеха — в умении найти компромисс между нефтяными компаниями и местной властью. Как это происходит в Ханты-Мансийске, Александр Филипенко рассказал обозревателю "Власти" Петру Нетребе.
       
— Ханты-Мансийский автономный округ часто сравнивают с Кувейтом. Вы себя ощущаете северным шейхом?
       — Нет, конечно. До Кувейта нам далеко. Да, мы и сегодня добываем нефти много — 55-60% всей российской нефти. Но я не могу сказать, что в округе создана стабильная финансовая база для того, чтобы люди жили нормально. Я не говорю о каком-то комфорте, но хотя бы в приемлемых условиях. Мы только стремимся к этому. И останавливаться где-то в начале пути нет никакого смысла. Вот и Владимир Путин недавно был у нас с визитом и согласился, что мы правы, когда говорим, что раз здесь место постоянного проживания людей, значит им необходимо обеспечить нормальные условия. Ведь живущие здесь, а это менее 1% от всего российского населения, производят больше 6% продукции. Это серьезно. И важно, какой продукции — энергоресурсы, нехватку которых страна уже начинает ощущать. Поэтому мы пытаемся не только поддержать, но и двигать вперед работу нефтяного комплекса. С 1995 года мы начали уверенно расти. Темпы роста пока невелики, но стабильны. Мы уже пережили два мощных кризиса, один ценовой, на мировом рынке нефти, второй — знаменитый августовский, и уже сегодня по многим показателям вернулись на уровень 1997 года. В 1999 году промышленное производство выросло почти на 2%, а с начала этого года наш рост — 6,5%.
       Так что живем мы не как в Кувейте, но, конечно же, получше, чем в среднем по России. А если выстроить схему жизни адекватно вкладам в общую копилку России, то мои земляки должны жить значительно лучше, к чему мы и стремимся.
       — Доля нефтегазовой промышленности в округе составляет 90% от всей производимой продукции. Вас устраивает, что в округе работают почти все крупные нефтяные компании России или удобней было бы работать с одной компанией?
       — Ну не все. Большинство. И это хорошо. Это создает тот режим для работы власти, который наиболее эффективен. То есть власть должна создавать условия всем предприятиям для работы.
       — А что администрация округа требует от нефтяных компаний?
       — Немногого — чтобы они выполняли российские законы и законы автономного округа. Ведь законы пытаются учесть интересы всех, кто живет и работает на этой земле. Я бы не сказал, что нам все удается, но думаю — мы смогли найти понимание с абсолютным большинством компаний, здесь работающих, понимание того, что если они не будут учитывать интересы населения, тогда у них могут возникнуть проблемы.
       — То есть нефтяные компании исправно платят в бюджет округа?
       — Сейчас серьезных долгов фактически нет. Это результат обоюдного взаимодействия. Сегодня те нефтяные компании, которые регулярно, в полном объеме рассчитываются с бюджетами, имеют льготы по оплате ряда местных налогов, например по налогу на имущество. Мы провели ряд законов, которые стимулируют инвесторов вкладывать деньги в месторождения,— это специальные законы, которые позволяют первые пять лет платить существенно меньше налогов, чем если бы это было в полном соответствии с буквой налогового законодательства. И мы выигрываем. Но за невыполнение закона мы предусматриваем достаточно жесткие меры. Однако главный аргумент в решении проблем — это переговоры и убеждения.
       Надо понимать, что когда речь идет о нефтяных компаниях, о так называемых вертикально интегрированных компаниях, то все остальное — и нефтеперерабатывающие предприятия, и бензоколонки — без ханты-мансийской нефти просто металлолом. Поэтому если компании хотят зарабатывать на нефтяном бизнесе, то обязаны инвестировать часть доходов в производство, заниматься с предприятиями и людьми, которые там работают, создавая им необходимые социальные условия. Убедить в этом удается всех, даже тех, кто не очень этого хотел. Это помогает быть уверенным, что завтра и послезавтра нефтяные компании смогут здесь найти исток того денежного ручейка, из которого они потом получают доходы на другом конце цепочки — на заправочной станции или нефтехимическом комбинате. Стоит несколько расслабиться, и на нас будут экономить.
       — А администрация, кроме недр, сама владеет какими-то нефтяными компаниями?
       — Мы и недрами не владеем, если быть точным. Нефть под землей принадлежит государству. Мы, как региональная власть, выступаем представителями населения, в паре вместе с уполномоченными органами РФ в целом, реализуем это право владельца. Нефть, поднятая наверх, является уже собственностью того, кто затратил деньги и поднял ее наверх. И мы не являемся владельцами нефтяных компаний. К сожалению, мы даже не являемся владельцами какого-то крупного пакета акций в компаниях. Я это подчеркиваю, потому что не считаю это правильным. Весь процесс акционирования шел мимо регионов. Хотя и было много обещаний, что часть собственности будет закреплена за территорией, но этого не случилось. Часть финансовых ресурсов, вырученных округом на продаже пакетов,— очень скромная сумма. А что касается собственной нефтяной компании, может быть, это неверно, но мы до сих пор каких-то активных действий по ее созданию не проводим.
       — Неужели?
       — Могу сказать, что в ближайшее время у нас таких планов нет. Если бы фактическая реализация тех законов, которые даже сегодня действуют, отвечала их точному содержанию, то создавать собственную нефтяную компанию вообще не было бы необходимо. Но в связи с тем, что сейчас нам реально угрожают взаимоотношения с компаниями в режиме соглашений о разделе продукции, мы должны стать собственниками части нефти. Пока мы идем самым прямым путем. Одно из соглашений подписано по Самотлору, и администрация поручила отстаивать свои интересы инвестору. Хотя на практике эти соглашения просто не работают.
       — Вы продолжаете оставаться противником соглашения о разделе продукции?
       — Я не считаю, что СРП является панацеей. Лекарство, настоящее и стабильное,— это стимулирующее и гибкое налогообложение. А СРП не работает по двум причинам: во-первых, федеральная нормативная база оказалась не готова. И второе: совершенно очевидно отсутствие желания работать в режиме этих соглашений некоторых федеральных структур, прежде всего министерства по налогам и сборам и Минфина. Да и нефтяные компании к СРП относятся прохладно.
       — Создается впечатление, что в вашем округе есть только нефть. А какие отрасли вы стараетесь развить еще?
       — Другая отрасль, которая базируется на нефтедобыче,— электроэнергетика. И по выработке электроэнергии мы тоже первые в России. Последние лет 8-9 у нас избыточное производство энергии. Электроэнергия реализуется даже за пределы России. Но очень трудно получить обратно предприятиям, производящим электроэнергию, деньги за реализованную электроэнергию в системе РАО "ЕЭС России". Какой смысл продавать, если не получаешь не просто доходов, выручка не возвращается?
       Также необходимо развивать лесную промышленность, потому что в отличие от нефти лесные ресурсы возобновляемы. Еще не так давно мы заготавливали 14-15 млн кубометров в год. Это очень прилично. Сегодня только 3-4 млн кубометров. Усложняет ситуацию то, что мы далеки от своих потребителей. Раньше у нас был большой рынок в Казахстане. Сегодня этот рынок не работает. Но я надеюсь, мы подобрали ключики, и последние два года в округе начался общий рост производства лесной отрасли.
       У нас также огромные перспективы на нашем Урале по разработке твердых полезных ископаемых. Мы уже реализуем проекты по добыче цветных металлов, кварца, горного хрусталя, полиметаллов. Одно из последних открытий — нашли алмазы. Мы, оказывается, еще и настоящая алмазная провинция. Я думаю, главная наша перспектива в обозримом будущем — конечно же твердые полезные ископаемые. С помощью них мы сможем компенсировать объективное падение объемов добычи нефти.
       — Но на все это нужны деньги. А кто вкладывает?
       — Что касается разработки уральских полезных ископаемых — это деньги бюджета округа. Больше ничего.
       — И последний вопрос. 30 мая вам исполняется 50 лет. Как вы отметите свой юбилей?
       — Я бы предпочел вообще не праздновать. Это самое нелюбимое мое занятие — отмечать какие-то собственные даты. Чувствуешь себя невестой на чужой свадьбе. А раньше... Раньше все было лучше, потому что мы были значительно моложе. Я могу сказать, что и в 30, и в 40, и вот уже скоро в 50 у меня всегда есть ощущение — оно субъективно, безусловно,— что я молодой. Только когда смотришь на своих внуков, тогда понимаешь, что тебе уже не 20.
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...