Премьера современный танец
В Париже состоялась премьера спектакля "Brilliant Corners" хореографа Эмануэля Гата, который он месяц назад со своей труппой Emanuel Gat Danse впервые показал на фестивале современного танца в Монпелье. Израильский хореограф, работающий последние годы во Франции, выступил в новом спектакле в роли не только постановщика, но и автора музыки и сценографии. Стремительный успех Эмануэля Гата во Франции остался загадкой для МАРИИ СИДЕЛЬНИКОВОЙ.
Эмануэль Гат славится прежде всего своей нестандартной карьерой. Он попал в танцевальный зал только в 23 года прямиком с военной службы в израильской армии и, как сам утверждает, сразу почувствовал себя на своем месте. Недостатка в физической форме молодой израильтянин никогда не испытывал, закаляя свое тело тренировками, баскетболом и верховой ездой. Вкус к прекрасному привила музыкальная академия в Тель-Авиве, где он постигал дирижерское мастерство. Несколько лет Гат танцевал в израильской компании Liat Dror Nir Ben Gal, затем начал ставить.
Международный успех пришел в 2004 году со спектаклями "Зимний путь" и "Весна священная" (в Москву их привозили год назад на фестиваль "Франсданс"). После этого он всерьез задумался о том, чтобы уехать из страны, "которая постоянно живет в состоянии войны" и где "культура не является приоритетом правительства". В этом плане Франция стала идеальным выбором для амбициозного хореографа: здесь одинаково рады и тунисскому беженцу, и израильскому таланту.
Четыре года назад Эмануэль Гат получил в свое распоряжение хореографический центр на юге Франции в городе Истр, а с ним и щедрую финансовую поддержку государства и меценатов. Окончательно в пантеоне французских современных хореографов он утвердился в 2009 году, после того как для одной из лучших мировых балетных трупп Парижской оперы поставил одноактный балет "Hark!".
Но новую работу "Brilliant Corners" едва ли можно причислить к удачам хореографа. Название отсылает к одноименному альбому 1957 года пианиста и композитора Телониуса Монка. Однако классику американского джаза Гат скромно предпочел заменить своими музыкальными сочинениями. В электронные минималистские импровизации врезаются звуки городской жизни — то рычание мопеда, то раздраженный клаксон, то гудение суетливой толпы. Этот ненавязчивый музыкальный фон существует отдельно от происходящего на сцене, и поэтому, когда примерно на середине спектакля музыка и вовсе затихает, кажется, что, пожалуй, так даже лучше.
Не выстраиваются связи и между танцовщиками: десять человек будто разбросанные звенья, которым не под силу собраться в единую цепь. В выхваченном на сцене световом квадрате они мечутся от одной его грани к другой, вырываясь за установленные границы, и сходятся на миг в произвольные пары для того, чтобы тут же развалиться на хаотичные части.
В ворохе размашистых и стремительных движений спрятаны едва уловимые касания, малейшие посылы корпуса, направления взгляда. Эту патологическую несовместимость хореограф Гат препарирует с точностью опытного психолога. Но спустя двадцать минут все приемы оказываются исчерпаны, а задуманное развитие от хаоса к "хореографической композиции" никак не вытанцовывается. Интересный первоначальный импульс оборачивается неуемной графоманией хореографа, и действие битый час топчется на одном месте. Здесь в ход идет проверенный прием, к которому так любят прибегать современные авторы, чтобы зрителю не показалось, что он скучает просто так. Буклет подробнейшим образом объясняет о "мощности пережитого момента", о "восстановленной свободе" и о том, что искать смысл в увиденном — пустое занятие.