Итоги 51-го Берлинского кинофестиваля активно обсуждаются во многих европейских странах, в том числе и в России. Не менее горячий интерес вызывает ближайшее будущее Берлинале: в его развитии наступает кардинально новый этап.
Закрытие Берлинале внешне прошло даже более сухо и скромно, чем обычно. До последнего момента не ожидалось приема, который в итоге все-таки устроили. Недоумение некоторых российских участников фестиваля вызвала сама церемония, которая прошла не до, а после фильма. Фильм к тому же выбрали старый-престарый: "2001: космическая одиссея" Стэнли Кубрика (Stanley Kubrick), который представил публике сын покойного режиссера. Кто-то наивно предположил, что не удалось достать новую картину, кто-то удивлялся, что на сцене не было звезд.
Между тем все сделано концептуально. Главной гордостью фестиваля с самого начала была объявлена полная ретроспектива Фрица Ланга (Fritz Lang) включая показ "Метрополиса" с живой музыкой. Все копии были специально отреставрированы — так же как и картина Кубрика. О последнем сняли и показали документальный фильм с закадровым комментарием Тома Круза (Tom Cruise): для западных журналистов именно этот показ стал сенсацией номер один.
Звезд в Берлине и так хватало: чествовали Керка Дугласа (Kirk Douglas), бурно приветствовали Шона Коннери (Sean Connery), хотя приза не дали, восторженно встречали Энтони Хопкинса (Anthony Hopkins). Но главным было уважение к истории кинематографа, к его не только живым, но и унесенным ветром легендам. Именно здесь вспомнили, что наступил 2001 год, и первыми отметили сбывшиеся и несбывшиеся кубриковские пророчества.
2001-й вынужденно стал последним для директора фестиваля Морица де Хаделна (Moritz de Hadeln). Еще и поэтому торжества старались приглушить, а все происходившее окутывалось ностальгической аурой. Грустные лица директора и его жены Эрики де Хаделн (Erika de Hadeln) смотрели на вас с "задымленных" обложек фестивальных журналов — как бы из прошлого. Выпущен специальный каталог, показана программа любимых фильмов "Фавориты Морица". В один из дней бывший директор встретился с будущим — Дитером Коссликом (Dieter Kosslick), который наверняка многое изменит в политике и структурах Берлинале.
Как говорят злые языки, господин Косслик может начать свою деятельность с ретроспективы Лени Рифеншталь (Leni Rifenstal), которая в следующем году грозится в полном здравии встретить свое 100-летие. Впрочем, поскольку именно ретроспективы в Берлине тайно начинают готовиться аж за два года, злые языки говорят, что именно такой сюрприз заготовил для своего преемника левак Мориц де Хаделн, который сам бы никогда не стал пропагандировать столь одиозную фигуру.
Политкорректность и мультикультурность — главные черты Берлинского фестиваля последних двадцати лет, которые немало ему навредили. Однако решения жюри показали, что самим организаторам Берлинале и близким им деятелям большого Голливуда эта чересчур правильная ориентация изрядно надоела. В российской прессе уже промелькнули скептические комментарии по поводу решений жюри во главе с "неудачливым чиновником от кино" Биллом Механиком (Bill Mechanic). Всем бы нам оказаться столь неудачливыми, произведя "Титаник" и еще с десяток мировых блокбастеров. Билл Механик не Сократ, но ему хватило ума поощрить не банальные правильные фильмы, а эксперимент Патриса Шеро (Patrice Chereau), который в картине "Интим" (Intimacy) сумел расширить возможности кинематографа в постижении физической и психической реальности. Эта линия "нового реализма" уже несколько лет успешно развивается в европейском кино, стремящемся преодолеть жанровый постмодернистский тупик.
В России, а точнее на Украине, в параллель с этой линией работает Кира Муратова (Kira Muratova). Ее картина "Второстепенные люди" была показана в "Панораме". В конкурс включить не решились, поскольку копия и так едва успела прибыть, причем без субтитров, что лишило публику возможности оценить один из лучших муратовских фильмов.
Российское кино присутствовало только в детском конкурсе, в "Форуме" и на кинорынке. "Нет смерти для меня" Ренаты Литвиновой, "Текст или апология комментария" Екатерины Харламовой, "Любовь и другие кошмары" Андрея Некрасова собрали много публики и вызвали горячие дискуссии. Сенсацией стал показ на рынке с видеопроектора "Тельца" Александра Сокурова: к удивлению иностранцев, совсем свежий фильм, который, вероятно, берегут для других фестивалей, был официально представлен в журнале Берлинале как премьера.
Российское кинематографическое начальство во главе с Михаилом Швыдким и Никитой Михалковым вручило Морицу де Хаделну грамоты и подарки за его поддержку "советского и российского кино". Однако в среде наших киночиновников, равно как и киножурналистов, ощутима растерянность. Первые не знают, как вернуть российскому кинематографу былой престиж и влияние. Вторые изумлены размытостью современных фестивальных критериев. Единственное, что можно порекомендовать в данном случае,— не делать поспешных выводов и, как завещал герой "Тельца" великий Ленин, учиться, учиться, учиться. В том числе на чужом опыте и чужих ошибках.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ