На прошлой неделе сменился гендиректор РАО "Норильский никель", крупнейшего российского производителя цветных металлов. Занимавший этот пост Александр Хлопонин пересел в кресло губернатора Таймырского автономного округа. Компанию возглавил ДЖОНСОН ХАГАЖЕЕВ. Первое интервью в новом качестве он дал корреспонденту Ъ НИКОЛАЮ Ъ-ИВАНОВУ и рассказал в нем о своем плане реорганизации РАО.
— Кто предложил вам возглавить "Норильский никель"?
— Накануне назначения я трижды встречался с Владимиром Потаниным. И дал согласие возглавить компанию, только когда убедился, что глава "Интерроса" одобряет стратегию развития, предложенную командой управленцев Норильской горной компании (основное производственное предприятие "Норникеля".— Ъ), согласился выделить деньги на модернизацию производства и поддержал социальные программы на заводах РАО.
— Хлопонин был человеком из команды Потанина. А вы попали в эту команду не так давно. Почему во главе "Норильского никеля" не поставили человека из московского офиса "Интерроса"?
— Мне сложно говорить за Потанина. Я с ним знаком не один год, встречаемся мы как минимум раз в месяц, и у нас сложились деловые отношения. Насколько мне известно, после ухода Хлопонина акционеры хотели избежать революционных изменений в руководстве РАО. Я руковожу Норильской горной компанией с 1997 года. В связи с реорганизацией "Норникеля" примерно через полгода РАО или станет дочерней компанией НГК, или вовсе прекратит существование, и пост гендиректора "Норникеля" потеряет свое значение. Я же останусь гендиректором НГК. Договоренность с основным акционером об этом уже достигнута.
— Что вы успели сделать в новой должности?
— С моим участием разработан план сокращения сотрудников аппарата "Норильского никеля". Всего там сейчас занято примерно 580 человек, работающих в Москве. Треть из них с 1 марта будут уволены. Еще треть будут участвовать в реструктуризации компании, но по окончании процедуры тоже будут уволены. Оставшаяся треть останется на работе в Москве, но уже в рамках НГК. Если кто-то из уволенных сотрудников изъявит желание перебраться на работу из Москвы в Норильск, мы предоставим ему такую возможность.
— Сколько денег надо вложить сейчас в "Норильский никель"?
— За последние пятнадцать лет в предприятия компании не было вложено ни копейки. И только в прошлом году на обновление производства было потрачено $500 млн. В этом году на эти цели будет выделено $570-580 млн.
— На что пойдут эти деньги?
— Основных направлений инвестирования четыре. Больше половины пойдет на модернизацию старой рудной базы и строительство новых объектов для извлечения руды. Новая рудная техника будет закупаться только на условии постоянного сервисного обслуживания. Второе — реконструкция Талнахской обогатительной фабрики. На ней будет полностью заменена технология переработки руды. Уже объявлен конкурс на поставку новой технологии, в нем участвуют три фирмы, называть которые я пока не имею права. Третье — установка нового двухзонного плавильного аппарата на медном заводе. Наконец, в этом году мы планируем на 40% увеличить расходы на геологоразведку. Разведанных запасов руды нам хватит на 50 лет безостановочной работы, но при этом три четверти Таймыра еще не изучено, там могут оказаться не менее ценные залежи цветных металлов.
Помимо этого будет проделана большая работа по оптимизации внутренней структуры. На прошлой неделе я провел совещание с руководителями предприятий, входящих в НГК. На нем было одобрено предложение предоставить директорам всех подразделений НГК большую финансовую самостоятельность. Мы возьмем за эквивалент производственные и экономические показатели декабря прошлого года; если в том или ином подразделении смогут их превзойти, то заработанными деньгами будет распоряжаться само подразделение.
— Мировые экологические организации не раз обвиняли "Норильский никель" в том, что он ни копейки не тратит на охрану окружающей среды...
— За экологический ущерб мы платим около 1 млрд руб. ежегодно. Это много. Поэтому мы намерены закупить агрегаты для утилизации серы, а также специальные установки для удержания тепла. После этого выбросы вредных веществ и, в частности, наиболее токсичного из них — диоксида серы — должны сократиться на несколько порядков.
— Что будет представлять из себя НГК после модернизации всех входящих в нее производств?
— Изменятся приоритеты выпускаемой продукции. Если сегодня в стоимостном выражении 55% выпускаемой продукции приходится на никель и медь, то через семь-десять лет 55-58% будет приходиться на платиноиды. Это связано с тем, что сейчас в мире активно ведется разработка латеритовых никельсодержащих руд. А мы добываем никель из сульфидов, что гораздо дороже.
— План модернизации удастся реализовать, только если сохранятся высокие мировые цены на никель и платиноиды?
— Цены сейчас действительно высоки, и в этом году мы прогнозируем сохранение нынешних цен только на платиноиды. Никель подешевеет примерно на 20%, чуть меньше подешевеет медь. При разработке плана мы это учли и исходили из цен примерно в полтора раза ниже нынешних.
— Но мировые автопроизводители все чаще заявляют, что откажутся от использования платины и палладия в катализаторах.
— Они пугали этим нас и раньше, но реальной альтернативы палладию и платине в катализаторах как не было, так и нет. Я думаю, еще несколько десятков лет мы можем работать совершенно спокойно.
— Избрание Александра Хлопонина губернатором как-то поможет реализовать план модернизации заводов?
— Никаких льгот от него нам не надо. Избрание Хлопонина — это скорее защита от политического шантажа со стороны групп, интересы которых представляет, например, депутат Митрофанов, требующий деприватизации предприятия.
— Если на модернизацию удастся потратить меньше, чем предполагалось, куда будут инвестированы средства?
— В создание производства нержавеющих сталей и в производство катализаторов. На сегодня мы ведем переговоры с несколькими фирмами. Помимо этого у нас есть интерес к развитию бизнеса на Кольском полуострове. Покупать местные алюминиевые и глиноземные предприятия мы не будем, а вот интерес к титановой и хромовой руде у нас имеется. Если геологоразведка покажет, что богатой руды там достаточно, то мы организуем ее добычу и первичную переработку.