Вчера в день 12-й годовщины вывода советских войск из Афганистана в Москве чтили память погибших: возлагали венки, устраивали пресс-конференции и говорили о воинском долге.
Кусок Манежной площади от Исторического музея и Охотного ряда оцепили грязными веревками. Комендантский полк маршировал по саду, гордо задрав подбородки. Оркестр играл грустное и "Прощание славянки". Люди в форме, в штатском, без шапок очень медленно и молча шли к Вечному огню, несли венки и красные гвоздики. Много красных гвоздик. Целую корзину. Когда ее поставили у памятника маршалу Жукову, корзина упала на бок. Губернатор Борис Громов наклонился ее поправлять.
Парочка молодых людей вздрогнула, когда скомандовали "Кругом!".
— Слушай, а вдруг нас по телевизору покажут? Только я не поняла, при чем тут Жуков, если война в Афганистане была,— удивилась девушка.
Двое молодых парней призывного возраста с горящими глазами смотрели на марширующих солдат:
— Смотри, опять пошли! Надо же как носок тянут! Говорят, у них потом колени болят. Профессиональное.
— Ой, прям мурашки по телу бегут,— сказала женщина в пуховом платке за ограждением.
— А чего они тут ходят-то? — заинтересовалась старушка в сапогах, подвязанных веревочкой.— К войне, что ли, готовятся?
— Да нет,— ответила ей женщина.— Годовщину вывода войск из Афганистана отмечают.
— Чего отмечать-то, не победа ведь,— не поняла ее старуха.
"Афганцы", по прошествии 12 лет больше похожие на чиновную номенклатуру, поехали дальше отдавать дань погибшим и возлагать цветы.
На пресс-конференции председатель правления Российского союза ветеранов Афганистана Франц Клинцевич рассказал, что 277 военнослужащих из состава ограниченного контингента советских войск в Афганистане до сих пор числятся пропавшими без вести. В этом списке 137 россиян, 64 украинца и 12 белорусов. 20 из них до сих пор удерживают в плену. По словам господина Клинцевича, процесс переговоров об их освобождении очень трудоемкий и все время прерывается. Правда, по его же словам, большинство пленных не хотят возвращаться на родину. Они адаптировались к новым условиям, завели семьи, приняли мусульманство.
— Вы не считаете странным отмечать собственное поражение в войне? — спросила я господина Клинцевича.
— Я сам полковник и привык пользоваться военной терминологией. Это было не поражение. Это был вывод войск. Просто их ввели в тот момент, когда вводить было нельзя. Мы выполняли приказ Родины. А сейчас мы чтим память наших товарищей, погибших из-за чьей-то политической близорукости. А что касается самой войны, то известно, что воевать с народом нельзя. В такой войне никто не выиграет.
— В вашей газете вы все время пишете о бездуховности молодежи, а сами такие вопросы задаете,— вмешался Андрей Чепурной, председатель общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане.— В Афганистане не было цели победить. Мы исполняли свой воинский долг. У нас были сугубо мирные цели — помочь мирному населению. И наши ребята сложили головы за это.
— За что?
— Это мы теперь понимаем, что ни за что,— опередил товарища Франц Клинцевич.
ЕЛЕНА Ъ-ВАНСОВИЧ