Два события потрясли в феврале город Вену: визит президента Путина во-вторых и пресс-конференция в Австрийском музее декоративно-прикладного искусства во-первых. Знаменитый венский музей собрал у себя журналистов ведущих австрийских и мировых media. Из Вены — корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ.
Австрийский музей декоративно-прикладного искусства (Oesterreichisches Museum fur Angevandte Kunst, MAK), основанный в 1864 году, гордится своим собранием, которое включает более 200 тыс. произведений. Однако прославился он в последние 15 лет. В 1986 году новый директор, дизайнер и историк искусств Петер Ноевер (Peter Noever) начал чрезвычайно амбициозную программу перестройки (в буквальном смысле слова) музейной работы. Сначала, нисколько не считаясь с установившимися сферами влияния, которые обыкновенно очень строго соблюдаются музеями, он начал собирать произведения современного искусства. Потом, не слушая критиков, упрекавших его в том, что он занимается не своим делом, провел в MAK несколько крупных художественных акций. И наконец, пошел на невиданный в истории классических музеев эксперимент: для дизайнерского решения каждого из музейных залов он пригласил звезд современного искусства вроде Дженни Хольцера (Jenny Holzer), Дональда Джадда (Donald Judd) и Барбары Блум (Barbara Bloom). Результат — фантастическая популярность и почетное место среди главных мировых достопримечательностей современного искусства и архитектуры.
Тема экстренной пресс-конференции звучала так: "MAK без компромисса/Музей без будущего" (MAK ohne Kompromisse/Museen onhe Zukunf). Речь шла об очень простой вещи: MAK лишился части финансирования. Новое правительство поспешило урезать музейные возможности. За последний год выставочный бюджет MAK составил 17 млн шиллингов (примерно $1,136 тыс.) против 27,2 млн ($1,817 тыс.) в самом урожайном 1996 году. Когда тенденция к постоянному снижению обозначилась с обидной ясностью, Петер Ноевер пришел в ярость.
Журналистов собрали прямо с утра как будто бы для объявления войны. Правда, предложили завтрак. Ноевер держал крайне эмоциональную речь. В любой момент, казалось, она будет прервана аплодисментами, и толпа, покинув оранженсафт и бриоши, выйдет на улицу. "Нет,— скажет потом Ноевер,— это было не объявление войны. Скорее дипломатическая нота. Надо было предупредить людей, что культуре угрожает опасность".
Ноевер действительно устроил демарш, но обставил его достаточно аккуратно. Он просто сделал видимыми те цифры, на которые его наказал федеральный бюджет. Музей произвел расчет нехваток и объявил, что вынужден резко сократить свою культурную программу. На четыре месяца четыре выставочных зала будут закрыты. Но не просто так, а еще и станут местом научной конференции, на которой музейщики будут все эти четыре месяца проклинать правительство.
Потому что правительство требует, чтобы музей содержал себя сам. Между тем MAK заработал за этот год 11,3 млн шиллингов, или $755 тыс. "Мы должны принимать все больше и больше посетителей, при этом нам недодают денег на выставочные проекты, которые более всего привлекают публику,— говорит Ноевер.— Искусство уже никого не интересует, интересно лишь, сколько оно приносит".
Вопрос, который тут же приходит в голову: кто в этом больше виноват — политики или само современное искусство, которое ввязывается во все более дорогостоящие и амбициозные проекты,— кажется Ноеверу некорректным. "Художников нельзя порицать за то, что они делают вещи, к которым общество не готово. Эта проблема не решается ни художественной, ни финансовой цензурой".
Когда я довольно неуклюже перевожу ему пословицу "Не было бы счастья, да несчастье помогло", он неожиданно соглашается: "Музею пригодится пауза, чтобы обновить концепцию. Глупо было ей не воспользоваться. С одной стороны, наш поступок — это демонстративный шаг, с другой — это возможность опять сделать что-то новое".
Итак, на венской пресс-конференции музеям был предъявлен новый метод защиты собственных бюджетов.Трудно сказать, насколько поучительным этот специфический венский пример может оказаться для наших культурных чиновников. Вот, например, директор московского аналога MAK — Музея архитектуры — Давид Саркисян ознакомил меня с местными цифрами. В прошлом году музей получил 3 млн руб. (или $100 тыс.) А вот в 2001 году, по его словам, ситуация улучшится и бюджет может достичь аж 6,5 млн руб., или $200 тыс.