Перевод Библии как зеркало русского языка

Источниковедение

Александр Кравецкий, кандидат филологических наук, руководитель Научного центра по изучению церковнославянского языка ИРЯ РАН

Для европейской культуры историю гуманитарного знания можно написать как историю переводов Библии. Эти переводы всегда оказываются фиксацией, по крайней мере, двух явлений. С одной стороны, библейский перевод — это практический результат многолетней работы историков Древнего мира, археологов и лингвистов по воссозданию упоминаемых в Священном писании реалий, выяснению того, какие растения, животные, детали быта, культуры и культа упомянуты в тексте. Поскольку в XX веке археологические исследования тех мест, где происходили описанные в Библии события, велись очень интенсивно, необходимость корректировки русского перевода, увидевшего свет более 100 лет назад, является очевидной.

Но есть и другая сторона. Перевод — это передача средствами языка, на который он делается, всех особенностей текста оригинала. Точнее сказать, не самого оригинала, а того, как этот оригинал понимается переводчиком. И в зависимости от задач, которые переводчик Библии перед собой ставит, результат его деятельности может заметно меняться. Вопрос о том, какой этап истории библейского текста брать за основу, с которой осуществляется перевод, имеет разные варианты ответа. Можно попытаться передать на русском языке реконструированную древнейшую версию библейского текста, оставляя открытым вопрос о том, в какой степени такая реконструкция может претендовать на достоверность. Можно ориентироваться на церковную традицию. Применительно к Новому Завету это означает выбор между текстом современных критических изданий и византийским типом текста. Применительно к Ветхому Завету тоже возможны несколько вариантов. Дело в том, что церковнославянская традиция опирается на Септуагинту — греческий перевод Ветхого Завета, а синодальный перевод (это тот стандартный русский библейский текст, который употребляется и поныне) — на еврейскую Библию с правкой нескольких догматических мест по Септуагинте. Вопрос о том, каким образом в переводе должны учитываться греческий и еврейский тексты, не имеет однозначного ответа. В греческом тексте сохранился ряд архаических чтений, не сохранившихся в еврейском тексте. Современным текстологам и переводчикам приходится пользоваться огромным разноязычным материалом, и каждое их решение представляет собой целое исследование.

Нетрудно догадаться, что любой новый перевод Библии имеет массу противников. При этом, как правило, протесты и общественную дискуссию (в России, по крайней мере) вызывают не столько конкретные текстологические и богословские решения переводчиков, сколько язык перевода. Первый опыт перевода Библии на русский язык, осуществленный в первой четверти XIX века, вызывал отторжение вследствие того, что казался слишком современным. И когда в 1876 году появился так называемый Синодальный перевод, он оказался куда более архаичным, чем переводы, появившиеся более чем на полвека раньше.

И в начале XXI века история повторяется. Новый полный библейский перевод критикуется не столько в связи с правильностью или неправильностью конкретных решений, сколько в связи со стилистическими проблемами. Переводя Библию на современный русский язык, переводчикам приходится решить, на какой вариант этого языка следует переводить. Новый перевод Библии оказывается зеркалом, в котором общество в неожиданном ракурсе видит современный русский язык.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...