В Москве на Новослободской улице открыто здание театрального Центра имени Всеволода Мейерхольда. Строительство, затянувшееся на несколько лет, завершено накануне Всемирной театральной олимпиады. Художественный руководитель центра режиссер ВАЛЕРИЙ ФОКИН ответил на вопросы корреспондента Ъ РОМАНА Ъ-ДОЛЖАНСКОГО.
— Идее центра полтора десятилетия. Насколько она трансформировалась с тех пор и в какой степени ей соответствует нынешний Центр имени Мейерхольда?
— Базовые установки не изменились. Идея была в том, что коммерческие площади обеспечивают достойную жизнь художественной части. Так что не надо просить дотаций, которых, собственно говоря, все равно нет. Не надо думать о заработке, не надо быть заложником аншлагов.
— Центр не будет получать никаких дотаций?
— Мы надеемся получать средства на разовые, конкретные акции. Но основную деятельность будем обеспечивать сами. Хотя на пути к осуществлению я совершил немало тактических и человеческих ошибок, в главном я все-таки был прав.
— Это первый опыт осуществления такой модели?
— Насколько я знаю, да. Тем более что это первый случай, когда объект культуры практически полностью построен на внебюджетные, привлеченные средства.
— Как будет функционировать центр?
— Когда в середине 80-х годов предполагалось реконструировать по такой модели Театр имени Ермоловой, я собирался сохранить постоянную труппу, но приглашать для работы на свободной сцене артистов со стороны. Здесь не будет ни постоянной труппы, ни репертуарного театра. На постоянной основе будет работать только технический персонал и менеджеры. Не будет антрепризы и прокатной площадки. Работа центра будет строиться в соответствии с запланированными художественными программами. Одни из них рассчитаны на год, другие — на сезон. Система гибкая. В рамках программ будут и гастроли, и мастер-классы, и выставки, и спектакли. То, что нам покажется интересным, мы покажем зрителям, остальное так и останется лабораторной работой. Кстати, в подобном режиме существовать гораздо тяжелее, чем в репертуарном театре. Там ты запустил три-четыре спектакля — и все само крутится.
— Каковы ближайшие программы?
— Первая большая программа, которая начнется уже в этом году, посвящена Антонену Арто. Я собираюсь поставить о нем спектакль. На пять лет рассчитана программа, которую мы готовим с питерским Александринским театром. Суть ее в том, что пьесы, которые в разные годы становились шедеврами Мейерхольда, должны быть поставлены разными режиссерами в Александринке. Мне уже дали согласие Кристиан Люпа и Матиас Лангхоф. Веду переговоры с Люком Бонди. А сам я поставлю "Ревизора". Третий "Ревизор" будет в моей жизни.
— Очевидно, у центра фактически не будет конкуренции: никто больше по таким принципам не работает.
— Надо как-то раскачивать все эти театры-саркофаги. Вот недавно все шумели по поводу ухода Плучека из Театра сатиры. Но событие-то не в том, что 90-летний человек ушел на пенсию, а в том, что ничего не произошло. Театр больше всего волнуется о том, чтобы в нем ничего не менялось.
— За те годы, что у центра не было здания, вы поставили много спектаклей в разных театрах. Будете ли вы их теперь собирать под крышей своего центра?
— Нет. Я не хочу, чтобы это был театр режиссера Фокина. В ближайшие недели на сцене центра пройдет фестиваль моих спектаклей, но это делается главным образом для того, чтобы зритель протоптал сюда дорожку. Это происходит в первый и последний раз. Отныне здесь будут идти только те мои спектакли, которые я поставлю уже в этом зале.
— Говорят, что такого оборудования, как здесь, в Москве сейчас больше ни у кого нет?
— Очень много технических возможностей. Свет прекрасный. Залу можно придать любую конфигурацию, от 400 зрителей до 20. Часть пола может опускаться на нижний этаж. Сделан раздвигающийся потолок над зрительным залом. О такой конструкции потолка мечтал Мейерхольд, но не дождался.
— Кстати, эмблемой центра, пока не было готово здание, был профиль Мейерхольда. А теперь просто черный круг с прилепившимися буквами. Это означает земной шар?
— Это черная дыра. Она засасывает.