Проекту "Правонападение" семь месяцев. Этого времени маловато, чтобы, например, толком выносить ребенка, но, как оказалось, вполне достаточно, чтобы судить о том, жизнеспособным ли получается наш детский правозащитный проект. Первые результаты мы выносим теперь на ваше обсуждение. Ваши отзывы, советы и деньги, которые вы перечислите в поддержку "Правонападения", мы сочтем похвалой. Если же "Правонападение" вам не нравится, мы его все равно продолжим, потому что считаем важным делом.
На сегодня наш правозащитный проект — это один человек, юрист Светлана Викторова: она единственная получает зарплату за эту адвокатскую работу. За семь месяцев Светлана Викторова рассмотрела 110 обращений людей с просьбами о юридической помощи. К сожалению, мы не всегда можем помочь. Часто люди просят о том, чего законно не добиться. И тогда мы отказываем.
Главный вопрос, разумеется, квартирный. Многие дети живут в чудовищных антисанитарных условиях. По совести, всякий ребенок достоин человеческих условий проживания, но мы вмешиваемся, лишь когда жилье ребенку полагается не только по совести, но и по закону. В этом смысле главной нашей победой является отмена в Верховном суде РФ указа губернатора Красноярского края, по которому жилье сиротам предоставлялось не по месту проживания, а по месту потери родительского попечения. Нина и Саша Гусевы остались без родителей в деревне, а жилье хотели получить в Красноярске, где Нина учится, а Саша работает. И мы доказали, что жилье сиротам должно предоставляться не там, где это удобно власти, а там, где это удобно детям.
В отстаивании прав сирот на жилье мы накопили достаточный опыт, чтобы Светлана Викторова смогла составить методические рекомендации и выступить в Тюмени на съезде уполномоченных по правам ребенка. Теперь, надеемся, уполномоченные смогут помочь тем, кто о "Правонападении" и не слыхивал.
Такие дела начинаются с того, что мы инициируем прокурорскую проверку. Часто одной проверки достаточно, чтобы восстановить справедливость и чиновники действовали не по произволу, а по закону. Мы инициировали десять прокурорских проверок.
Если прокурорская проверка не приносит результата, мы идем в суд. За отчетный период мы участвовали в 11 судебных процессах, два из них уверенно выиграли, а в остальных не оставляем надежды и не прекращаем усилий. Кроме дела Гусевых нам очень дорога победа в деле Маши N и Игоря M — сирот с умственной отсталостью, которых муниципалитет признал недееспособными и определил в психоневрологический интернат на всю жизнь. С помощью психологов, экспертов и самих Маши и Игоря мы убедили суд, что они могут жить самостоятельно нормальной жизнью. Трогательная деталь этого процесса: Маша с уготованной ей пожизненной психушкой продемонстрировала судье свободное владение английским языком.
Мы всерьез думаем, что дела Маши N — Игоря M и Гусевых — прецедентны: после этих судов дети с умеренной умственной отсталостью могут избежать заключения в сумасшедшие дома, а сироты — получить квартиры по месту жительства.
К сожалению, у нас нет пока командировочных бюджетов, и мы не можем участвовать в судебных процессах далеко от Москвы. Поэтому важной частью проекта являются составление судебных исков и консультации людям, которые самостоятельно защищают права своих детей. 25 таких исковых заявлений составила наш юрист. Мы всерьез полагаем, что смысл проекта не только в том, чтобы защитить в суде конкретного ребенка, но и в том, чтобы научить людей защищать права своих детей, чтобы они верили: защитить эти права можно и нужно.
Мы говорим: боритесь. И поэтому результатом проекта можно считать и публикации о нашем опыте борьбы за права детей. Этих публикаций не только в "Ъ", но и в других СМИ теперь десятки.
110 рассмотренных обращений, 10 прокурорских проверок, 11 судебных процессов, 25 судебных исков и десятки публикаций за семь месяцев — много это или мало, судить вам. Много это или мало, если проектом занимаются буквально полтора человека — юрист и автор этих строк на общественных началах? Судить вам. Мы скажем только, что мы этот проект не бросим.
И что нам нужна ваша помощь.