Из главы "Пластинки на костях"
В конце 1946 года молодой человек по имени Станислав Филон открыл на Невском проспекте свой маленький бизнес. Странная табличка над входом в лавочку по адресу Невский, 75, привлекала внимание прохожих: "Звуковые письма". Те из них, кто заходил внутрь, узнавали: новейший сервис предоставлял возможность записать приветственное сообщение или даже короткую песню на маленькую круглую пластиковую пластиночку, а потом послать по любому адресу в СССР. Техническую базу для своего бизнеса — специальную машину фирмы "Телефункен" будущий предприниматель Филон прихватил с собой из освобожденной Польши, еще когда служил в Красной армии.
Одаренный инженер знал: его "Телефункен" способен на большее, при его помощи можно не только записывать звуковые письма, но и копировать уже готовые записи. Это было не просто интереснее, но и давало возможность заработать денег. Много денег... Вот только в разоренном войной Союзе нельзя было просто снять трубку, позвонить на ближайший химкомбинат и заказать грузовик виниловых заготовок. Правильное решение Филон обнаружил в городских поликлиниках. Когда в радиологических отделениях стали появляться вежливые молодые люди, просившие разрешения забрать с собой отработанные рентгеновские снимки, не было предела радости у медперсонала, не знавшего, куда девать этот хлам. Так родилась "музыка на костях" — новый медиум, музыкально социализировавший целое поколение.
Дела у Филона шли неплохо, и это заметили два молодых человека, шлявшиеся в начале 1947 года по Невскому. Но позволить дорогую "рентгеновскую запись" они себе не могли. Руслану Богословскому и Борису Тайгину было тогда по 19 лет, они обожали музыку и были готовы предпринять что-нибудь радикальное. Наиболее радикальная идея была проста: если мы не можем купить пластинку на костях у Филона, мы построим свою собственную машину и будем печатать свои пластинки... Важнейшие детали им удалось подсмотреть у филоновского "Телефункена". Нужные детали докупили на блошинке. Свой лейбл Тайгин и Богословский назвали "Золотая собака"... В ноябре 1950 года, незадолго до годовщины революции, все нелегальные студии Ленинграда были накрыты милицией. Во время обыска были изъяты вся техника и материалы. У Тайгина сохранится лишь одна, спрятанная в квартире родителей оригинальная пластинка "Золотой собаки", с фотографией обнаженной красавицы на оборотной стороне.
Из главы "Эндшпиль с Есениным"
Фукс намеревался, однако, взять с собой в США не только живого Северного, но и оригиналы многочисленных совместных записей. Официальное разрешение на вывоз нелегально произведенных и распространяемых магнитоальбомов получить было, разумеется, невозможно. Но Фукс проявил находчивость:
"Когда я эмигрировал, то все записи, что мы сделали с Северным и группой, я отдал одному афганскому другу. Тогда в Афганистане все было отлично, и он учился у нас. После учебы собирался вернуться на родину. Он купил себе 10 холодильников, чтобы забрать их с собой. Ну а в 10 холодильниках достаточно места, и мне показалось это отличной идеей, я-то ничего с собой взять не мог. В общем, положили мы пленки в холодильники, чтобы позже забрать их у него уже в Афганистане. Когда я прибыл в Америку, началась война, и с тех пор я потерял все контакты с моим афганцем. У меня был адрес, у него были родственники в Нью-Йорке. Но адрес, судя по всему, оказался неточный. Так что все оригиналы с Аркашиным голосом уехали в Афганистан, и что там с ними произошло, я не знаю".
Переводы опубликованы с разрешения издательства Roger&Bernhard