Композитор, архитектор и математик Янис Ксенакис (Yannis Xenakis) скончался сегодня в Париже в возрасте 78 лет. Родившийся в Румынии грек Ксенакис был одним из наиболее значительных французских музыкантов ХХ столетия.
Большая часть жизни Ксенакиса прошла в Париже. Однако именно его именем и его музыкой жила в культуре ХХ века Греция. Греция — не ориентально-орнаментальная европейская обочина, но земля, где особенно успешно и надежно вырабатывают долговечные стратегии мировосприятия, где считают и философствуют, смотрят на звезды и строят храмы.
За греческие камни Ксенакис, живший в Греции с десятилетнего возраста, сражался во время второй мировой войны в рядах местного Сопротивления. Когда война закончилась, он поступил в афинский Технический институт учиться на архитектора. В 1947 году 25-летний Ксенакис отправился в Париж, где в течение следующих 12 лет работал вместе с Ле Корбюзье (Le Corbusier). Успех таких построек, как павильон Philips на Брюссельской выставке (1958), обещал ему блестящее архитектурное будущее. Однако в это же время Янис Ксенакис начинает всерьез заниматься музыкой.
Вначале его учителем становится Дариус Мийо (Darius Milhaud) — композитор, на всю жизнь оставшийся в 20-х годах и золотой поре веселой французской "шестерки". Вскоре его сменяет Оливье Мессиан (Olivier Messiaen), из класса которого в 50-е годы вышли, помимо Ксенакиса, Пьер Булез (Pierre Boulez) и Карлхайнц Штокхаузен (Karlheinz Stockhausen). Втроем они определили пути послевоенного музыкального авангарда.
Если задуматься, что унаследовал строгий практик звуковой материи Ксенакис у своего учителя — религиозного мистика и пантеиста, выяснится, что это, скорее всего, самое материальное, что можно было извлечь из мессиановских медитаций. Это густота письма, при которой превышающий всякие возможности слуха звучащий хаос тщательно, тонко и строго выписывается композитором. Оба мастера отличались чрезвычайной строгостью, когда дело касалось претворения их теорий и теорем в практику. Другое дело, что в отличие от романтика Мессиана постулаты Ксенакиса всегда отличал завораживающий холод техничного рационализма.
Своим опусам Ксенакис давал греческие имена. В 1954 году прозвучал Metastasis. Короткая оркестровая пьеса произвела взрывной эффект. Вместе с нею родился новый метод композиции — стохастика. Ксенакис не просто отказывался полагаться в сочинении музыки на спонтанную эмоциональность, но целиком и полностью отдавал результат сочинительства на откуп счету. Красоту алгоритма ставил выше акустических норм. Последовательность расчета — выше композиционных рефлексов. Неудивительно, что его партнером вскоре стал компьютер. Вместе Янис Ксенакис и его IBM выпускали произведения под названиями вроде ST/4-1,020262, что означает стохастическое сочинение для четырех инструментов (струнного квартета), созданное 2 февраля 1962 года. В 1966-м для приобщения к своему делу нового поколения музыкантов Ксенакис создал Школу математической и автоматической музыки (School of Mathimatical and Automatic music).
Ксенакис никогда не играл ни в какие поставангардные игры. Никогда не оглядывался на традиционное и готовое. Никогда не пытался сделать проще, а только сложнее и еще сложнее. Его партитуры выглядят пугающе — черным-черны от превышающего всякие нормы количества строк (то есть одновременно звучащих голосов) и дробности ритмов (произносимого в единицу времени). Во время звучания таких опусов, как Akrata (1964-1965) или Cendris (1974), то и дело возникает ощущение, будто лава звуков вырвалась из-под авторского контроля, каждый играет что ему вздумается и руководствуется уже вовсе не стохастической догмой, а принципами изобретенной с нею одновременно музыкальной анархии — алеаторики. Но это лишь иллюзия. Все, что вышло из-под пера Ксенакиса или из-под клавиатуры его компьютера, всегда было до конца предусмотрено автором. И если он и был зависим в своем творчестве, то вовсе не от стихийных эмоциональных импульсов, а от результатов счета. Люди, конечно, за высокотехнологичными партитурами-чертежами композитора-архитектора никак не поспевают. Но в людях ли дело? Всю жизнь Ксенакис складывал из бесконечного множества скрупулезно и причудливо выточенных кусочков льда слово "вечность".
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА, Санкт-Петербург