В Музее Набокова наградили лауреатов питерской литературной премии имени Андрея Белого. В этом году ими стали поэт Ярослав Могутин (за книгу "Sверхчеловеческие Sупертексты"), философ Александр Пятигорский (за автобиографическую прозу "Записки странного человека"), еще один философ Игорь Смирнов (за книгу Homo homini philosophus est) и переводчик Виктор Лапицкий ("за особые заслуги перед культурой"). Согласно уставу, всем лауреатам вручили по одному рублю, яблоку и по бутылке водки. Внимание почтенной публики было приковано к наиболее радикальному лауреату — Ярославу Могутину. Хотя сам поэт тихо сидел в углу в матросской фуражке, именно с его именем, по слухам, связывается разрастающийся скандал в руководстве премией. Книжка "Sверхчеловеческие Sупертексты", напоминающая раннего романтического Лимонова, вызвала активное неприятие как среди большого числа питерских литераторов, так и у некоторых членов жюри. Так что традиционное чтение лауреатами своих текстов было заменено произнесением пространных благодарственных речей.
Алексей Ъ-Михайлович, Санкт-Петербург
Из барака — в Петровский пассаж
Пригласительным билетом на вернисаж выставки Аркадия Петрова "Прощание мадам Брошкиной", состоявшийся в Петровском пассаже, служила нитка дешевых бус под жемчуг. Подобные украшения носят и героини картин Аркадия Петрова, срисованные со старых открыток в жанре "Люби меня, как я тебя". Художник получил известность в начале 80-х, одним из первых оценив прелесть советского бытового китча. Критики записывали его то в примитивисты, то в соц-артисты. Сегодня же работы Петрова воспринимаются в русле всеобщей костюмированной ностальгии по славным советским временам, которой отдала дань и Алла Пугачева со своей мадам Брошкиной, и художник Владислав Мамышев-Монро (на фото) со своей Аллой Пугачевой. Портрет певицы, исполненный в том же китчевом стиле, что и ее песня, удачно дополнил коллекцию ретроперсонажей. А приглашенный джаз-банд, наигрывавший популярные мотивчики 30-х годов, погрузил публику в расслабленную курортную атмосферу флирта и променадов. Галерея "Пассаж" иронично отыграла свое местоположение среди дорогущих бутиков, противопоставив роскошным витринам свою версию красивой жизни. И подтвердив тем самым, что хороший художник уместен в любых декорациях. Лет десять назад те же самые работы Аркадия Петрова фигурировали на другой "костюмированной" выставке, которая называлась "Барак". Очевидно, времена все-таки меняются.
Милена Ъ-Орлова
"Дебют" в ресторане ЦДЛ
В ресторане Центрального дома литераторов состоялось награждение лауреатов премии "Дебют". Каждый получил по $2 тыс. Так разъяснилась тайна телерекламы, долго вклинивавшейся между памперсами и тайленолом. Вдруг начинала играть бравурная музыка, по экрану плыли волны рукописных строчек, и суровый голос за кадром торжественно объявлял: "Крупная проза, малая проза, крупная поэтическая форма, малая поэтическая форма, драматическое произведение...". Это учредители впервые присуждаемой премии "Дебют" — фонд "Поколение" и писатель Дмитрий Липскеров — искали таланты. Требовались пишущие на русском языке молодые авторы, причем никаких там "вечно молодых, вечно пьяных", а строго до 25 лет. Сначала с 30 тыс. рукописей, а именно столько, если верить организаторам, пришло писем, справлялись специально приглашенные ридеры (по два на произведение). Потом жюри из лонг-листа выбирало победителей. Их имена (по порядку, в соответствии с перечисленными выше номинациями): Сергей Сакин и Павел Тетерский, Данила Давыдов, Екатерина Боярских, Кирилл Решетников, Василий Сигарев.
Лиза Ъ-Новикова
Умер Аскольд Макаров
В Петербурге на 76-м году жизни скончался танцовщик, бывший премьер Кировского театра, руководитель собственной труппы, народный артист СССР и лауреат Госпремии профессор Аскольд Макаров. Длинный список званий не расскажет главного: если бы Макарову не повезло встретить хореографа Леонида Якобсона, история балета не запечатлела бы ни лауреата, ни профессора. Макаров остался бы одним из множества трудяг, прилежно оттанцовывающих репертуарную текучку. И заметным только разве благодаря комплекции: в классических партиях его называли летающим шкафом. Именно это и привлекло Якобсона. Хореограф был гением, и его фантазия легко одолела ситуацию, когда в балете главный герой лишен танца.
Макаров больше не летал. На сцену пешком вышел широкоплечий наивный чудо-богатырь (балет-сказка "Шурале", 1950). Затем — суровый монументальный Спартак (балет-фреска "Спартак", 1956). Рослые, чистые взором, светловолосые немногословные персонажи Макарова вели героическую тему, жадно оцененную официальными идеологами государства, но не имевшую ничего общего со слащавой советской патетикой. А затем Якобсон превратил Макарова в Маяковского (балет-плакат "Клоп", 1962), вдохновенно и с размаху выдумывающего своего Присыпкина прямо на глазах публики. Впечатление было пронзительно-шоковым: в Макарове (не слишком похожем внешне на прототип) признала подлинного "архангела-тяжелоступа" даже Лиля Брик.
Судьба Макарова сложилась куда глаже, чем судьба его великого творца. Якобсон так и не обзавелся званиями. Подолгу мыкался без работы. И получил собственную труппу — "Хореографические миниатюры" — только в последние годы жизни. После смерти Якобсона труппа отошла к Макарову: считалось, что он идеально сбережет наследие своего поздно оцененного учителя. Но несколько лет назад авторские права отсудила вдова хореографа. Брешь была заткнута коммерчески прибыльными "Лебедиными озерами". Авангардистские "Хореографические миниатюры" превратились в безобразно танцующий академическую классику разъездной Академический театр балета под руководством Аскольда Макарова. Все звания худрука педантично указывались в афише.
Юлия Ъ-Яковлева, Санкт-Петербург