Вчера в гостинице "Метрополь" состоялась press-party в честь грядущей мировой премьеры балета "Green" и открытия в Москве Театра танца. В обоих событиях главная роль отведена Нине Ананиашвили. Комментирует ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Безоблачная атмосфера press-party ничуть не напоминала обстановку, в которой готовилась премьера. Балет "Green", равно как и Театр танца, появились на свет в обстоятельствах экстремальных. Их причиной стала нашумевшая смена руководства Большого театра.
В прошлом сезоне худрук балета Большого Алексей Фадеечев ангажировал на постановку молодого, но чрезвычайно популярного в Новом Свете австралийца Стэнтона Уэлша (Stanton Welch). Его отыскала прима Нина Ананиашвили:
— Я часто танцую в Хьюстоне. И попала на премьеру Уэлша. Там был чудный балет "Тот, кто наставляет синяки" — с юмором, огромной фантазией, очень динамичный, техничный, современный. Я подумала — это то, что нужно для наших молодых ребят, очень способных, но мало занятых в репертуаре. Фадеечев посмотрел кассету и пригласил Стэнтона в Москву.
В новом сезоне замыслы прежнего руководства были признаны несостоятельными, и все запланированные премьеры разом отменены. Однако предупредить об этом австралийца Большой театр как-то не удосужился.
— Ужасно жаль,— говорит Нина Ананиашвили,— ведь это была единственная возможность заполучить его в Москву. Мы Стэнтона так упрашивали — он отменил что-то, пересмотрел все свои планы. И когда Алексей ушел из театра, мне было настолько обидно, что мы Стэнтона потеряем, что я предложила все равно сделать балет — не тот, так другой.
Так предполагаемая постановка для солистов Большого на японскую музыку превратилась в постановку для Нины Ананиашвили на музыку Вивальди. Ожидалось, что в ней примут участие артисты Большого в свободное от основной работы время (которого, впрочем, было хоть отбавляй, так как весь декабрь театр громоздил на сцене двадцатитонные декорации грядущей оперы "Набукко" и текущие спектакли были отменены). Однако в день приезда австралийца Большой отказал своей приме в репетиционных залах. А спустя пять дней настоятельно порекомендовал своим артистам не принимать участия в этом проекте. В результате лихорадочных поисков был обнаружен репетиционный зал. Необходимые 16 человек кордебалета разыскал Алексей Фадеечев. Нашли и продюсера — фирму "Постмодерн-театр". Антреприза зарегистрировала свое название — Театр танца.
За десять дней до благообразной press-party я видела репетицию Нины Ананиашвили в подвале школы, затерянной в переулках позади больницы Склифософского. В подвале — зеркало на стене и затрапезный линолеум на полу. Мировая знаменитость самозабвенно учила хореографический текст. Молодой бородач в необъятных штанах вполноги показывал движения, то и дело норовя затанцевать всерьез. Бородача тут же обуздывали. Он сконфуженно улыбался — Стэнтон Уэлш на первых же репетициях умудрился порвать мышцы. У зеркала лежали его алюминиевые костыли. О том, что он будет ставить не для Большого театра, австралиец, по его собственным словам, узнал только в Москве:
— Конечно, немного обидно, но мне гораздо важнее было поработать с Ниной. Она очень открытый человек. Я показываю, потом смотрю на нее и жду, что она сделает. В мою постановку Нина вносит что-то свое. Это меня вдохновляет и, по-моему, смотрится интересно. В "Green" у Нины два партнера, Сергей Филин и Дмитрий Белоголовцев. Но это не любовный треугольник. Это — Нинино путешествие, ее прогулка по жизни. А вообще-то, "Green" — не просто цвет. Существуют чакры Будды, каждая — своего цвета. Зеленому соответствует сердце. А у Вивальди этой чакре соответствует скрипичный концерт. Когда я думал о Большом театре, я хотел сделать что-то основанное на классической технике и непременно на пуантах. Но вообще-то, я ставлю в разных стилях: и неоклассику, и многоактные балеты-story, и совсем современные балеты. Следующий мой балет будет очень примитивным. Как животное.
"Животный" балет увидят жители Атланты в будущем году. А москвичи в Театре оперетты 26 декабря ознакомятся с зеленой неоклассикой. Балет "Green" станет первенцем новорожденного Театра танца.