24-часовые гонки Ле-Мана - феномен того же порядка, что и Тунгусский метеорит, Стоунхендж или Кыштымский карлик. Чем больше мы о них узнаем, тем меньше приближаемся к их разгадке; чем меньше правды вокруг этого феномена, тем больше популярности и иррационального восторга.
Ле-мания
А поутру они проснулись. И только продрали глаза, как узнали, что в пять утра он сошел. Не туман с остывшего за ночь асфальта, а гонщик, болеть за которого они приехали за тридевять земель... Впрочем, многие с трудом вспомнят имя этого самого гонщика, за которого накануне драли собственные глотки и готовы были порвать глотки чужие.
Несмотря на то, что гонка идет 24 часа, на Ле-Мане дорога каждая секунда. Недаром 8-кратный чемпион Ле-Ман и посланник Rolex Том Кристенсен как-то признался: "Наивысшим предметом роскоши для меня служит время"
Интерес к Ле-Ману простых зрителей понятен менее всего. Что они здесь забыли? В VIP-зону не пройдешь. Машины - вжик-вжик, мелькают как мухи, кто там первый, кто последний - не разберешь. Сидя дома на тахте у экрана ТВ, они бы определенно увидели больше. В этот раз авария Алана Макниша, к слову, на телеэкране выглядела особенно эффектно: после тарана от Ferrari 458 Italia Audi Макниша рассыпался на мелкие фрагменты, накрыв карбоновым дождем толпу стюардов, фотографов и операторов, карауливших горячий кадр у шиканы Dunlop.
В туалет очередь, поэтому все писают на траву, на которой потом трапезничают и спят. Места в гостинице в радиусе 100 километров от Ле-Мана забронированы на время гонки на много лет вперед. Так что для большинства зрителей крыша - небо голубое, а ковры - зеленые поляны. Комфорта никакого, но неудобства не останавливают фанатов. Они едут и едут, заполняя гостиницы и паркинги, поляны и рестораны, закусочные и распивочные. Шампанское льется рекой, впадая в моря пива (подсчитано, что только за два дня его потребляется в Ле-Мане почти 100 000 литров) и столового вина, смешиваясь как в одном, так и в тысячах животах бурлящим коктейлем. Гонка в Ле-Мане как болезнь: начинается исподволь и даже незаметно, но потом вдруг приобретает силу и долго еще не отпускает. Городок со 150-тысячным населением за неделю удваивается в численности и размерах. Армия болельщиков со всей Европы достигает наполеоновских масштабов в 300--350 тысяч человек. Это как минимум в два раза больше, чем на этапах Формулы-1. Большая часть фанатов прибывает с той стороны Ла-Манша. Британский десант по традиции самый представительный на Ле-Мане, несмотря на то, что последний раз автомобиль с британскими корнями Bentley побеждал на трассе Сартре в 2003 году.
На капитанский мостик команды стекается целое море информации - от местонахождения машины и параметров работы двигателя до состояния неба над трассой.
А вообще сообщество Ле-Мана разношерстно и разноязыко, как после вавилонского столпотворения. Что ни лицо, то типаж. Вот интеллигентный дедушка со средиземноморским загаром в легкомысленной ветровке хохочет всеми протезами над сальной шуточкой Стирлинга Мосса прежде, чем оседлать своего старого, как королева Елизавета II, Allard 50-х годов на гонке-разогреве старинной техники.
А тот зрелый мужчина, чувствуется, приехал на Ле-Ман, чтобы доказать прежде всего самому себе: есть еще порох в пороховницах, и не потерян вкус к жизни и настоящим мужским приключениям. Он из тех "частников", коих здесь подавляющее большинство. Это настоящий энтузиаст, представитель планктона, которым, в общем-то, и питается автоспорт.
Женщины Ле-Мана - это "ружья заряжены". Огонь в их глазах и румянец на щеках выдают их отчаянный характер. Такие никогда не пожалуются на то, что мужчины проводят больше времени с автомобилями, чем с ними.
Шире круг
Молитвы Вольфганга Ульриха, спортивного босса Audi, в конце концов не остались не услышанными. А пока он не может спокойно смотреть, как его единственный оставшийся на трассе экипаж методично догоняют четыре Peugeot.
Глядя на Вольфганга Ульриха и Оливье Кеснеля можно было подумать, что это близнецы-братья, разделенные в младенчестве коварным раджей, не знающие этого, а потому так отчаянно сражающиеся друг против друга. На самом деле эти седые старые вояки - руководители разных спортивных команд: Audi и Peugeot. Просто принадлежность к одной профессии и одному поколению определили и одинаковую комплекцию, и форму лица и даже размер лысины. Оба за все время гонки не отходят ни на шаг от монитора, хмурятся и без устали жестикулируют. Только после финиша гонки становится видно, что они все-таки разные. Один смахивает слезы горя из-за того, что его команда делала все возможно, но все же проиграла. Другой растирает по щекам слезы радости за своих гонщиков, сотворивших маленькое чудо. В это время их автомобили - носатая "девятка" Peugeot и глазастая камбала Audi - делают круг почета, словно влюбленная парочка, катясь бок о бок по прямой Мульсана. Шоу кончилось, чтобы продолжиться в следующем году. Зачем? Неужели автомобильные компании верят, что после победы, например, их дизельных прототипов малолитражки на солярке будут расхватываться как жареные пирожки? И какой смысл гонщикам гоняться в Ле-Мане? Не обидно ли - 23 часа ехал, а потом накрылась какая-нибудь тяга или подвел сменщик...
Смысл, чтобы не говорили скептики, есть. Классическое "сегодня побеждай, завтра продавай" никто не отменял. Победы в Ле-Мане во многих отношениях гораздо ценнее, чем в Формуле-1, которая ассоциируется с высокими технологиям и вершиной конструкторской мысли. Между тем, самые мощные аппараты на Ле-Мане не уступают в резвости болидам Ф1: они способны на прямых участках развивать свыше 330 км/ч и проходить повороты со скоростью 260 км/ч. Их средняя скорость даже выше, чем у машин в Формуле-1. Дистанция, которую большинство автомобилей Ле-Мана преодолевают за сутки, больше, чем протяженность всех этапов Формулы-1 за год. Наконец, сама гонка проводится не на автодроме с идеальным покрытием, а на трассе, где качество асфальта соответствует уровню обычной проселочной дороги. Шины и подвеска работают на 13,6-километровой трассе Сартре в буквальном смысле на износ.
Ле-Ман - отрада для гонщиков, у которых не сложилось в "формулах", "сериях" и кузовных чемпионатах, которые когда-то блистали в картинге и даже побеждали мальчиками Сену или Шумахера "в той легендарной гонке" под дождем. Для этих пилотов участие в Ле Мане не только возможность хорошо заработать, но и шанс поставить утвердительную галочку в своем послужном списке, удовлетворить амбиции.
Для зрителей Ле-Ман - это не только круглосуточный рев моторов и импровизированный сон на газоне. Это множество закусочных, картодром, парк аттракционов и концерт известных музыкантов.
В конце концов, Ле Ман - это десертная вишенка на торте, в общем-то, не сильно примечательного сельскохозяйственного региона Франции. Пока в России рисуют схемы нового сочинского автодрома F1 и новых откатов, во Франции крепят старые традиции и легенды. Сегодня у Франции нет своего гран-при Формулы-1, но никто по этому поводу не комплексует. Стране не нужен картонный автоспорт. Здесь довольны реальными, а не дутыми, прожектами и гордятся тем, что именно во Франции когда-то и придумали автогонки. Правда, для французских производителей спортивных автомобилей трасса Сартре оказалась прямой дорогой в Лету. Сгинули без следа герои вчерашних дней - Delahaye, Talbot-Lago, Lorraine-Dietrich... Сгинул и первый чемпион Ле-Мана - славный Chenard & Walcker. А Ле-Манн остался. Бомбежки второй мировой, авария Пьера Левега, приведшая к временной отмене автогонок во Франции, забастовки и студенческие восстания 60-х - все это миновало. А Ле-Ман остался. Со своей неповторимой атмосферой и удивительным духом свободы, равенства, братства, выхлопных газов и жареных сосисок.