Событие недели — "Пчеловод" (O mellisokomos, 1987) Тео Ангелопулоса (Theo Angelopoulos) (22 декабря, "Культура", 8.40 и 22.05 ***). Ангелопулос — живой столп европейского кино, для поклонников — воплощение его неповторимой "европейскости". Наконец, это единственный греческий режиссер, обладающий мировой известностью. Но в еще большей степени он — символ "пустых" 1970-х, усталых и задумавшихся о возвышенном, этакий греческий Тарковский. Его акцентированная "духовность" становится с годами все более и более утомительной, несмотря на выдающиеся пластические качества его кино. Ангелопулос всегда снимает "фильмы странствий": его герои — как и пчеловод, погрузивший после свадьбы дочери ульи на грузовичок и отправившийся на поиски цветов для своих любимых пчел,— бродят без видимой цели по Балканам, населенным не столько людьми, сколько ходячими символами и тенями истории. Он говорит: "Режиссерский взгляд — это тоже приключение... То, что я снимаю, можно назвать приключением взгляда. Взгляд через камеру меня всегда настраивает на внутреннее путешествие". Ангелопулос знаменит и своим оригинальным нравом. Он вполне сознает свою всемирно-историческую роль и на раздаче каннских призов в 1995 году в буквальном смысле слова дал по голове Эмиру Кустурице (Emir Kusturica). Греческий гений был убежден, что Золотую пальмовую ветвь заслужил именно его "Взгляд Улисса" (To Vlemma Tou Odyssea), а не гениальный "Андерграунд" (Underground) югославского выскочки. Этот жест настолько впечатлил каннских судей, что спустя три года ветвь таки досталась греку, несмотря на то что его новый фильм уступал "Хрусталеву" Алексея Германа. Любители кино помнят и визит Тео Ангелопулоса в Москву на фестиваль "Лики любви" в январе 1996 года. Тогда он впервые вступил на русскую землю, потому что, убежденный антиимпериалист, категорически отказывался посещать США и СССР. Запомнилась и суматоха с его исторической пресс-конференцией, на которую он не явился и заставил десятки собравшихся корреспондентов ехать к нему в отель. Впрочем, общение с прессой он начал с извинений: дескать, вчера было слишком много виски и гений устал.
В честь праздников телевидение выдает целый залп фильмов, снятых по пьесам лучшего советского сказочника Евгения Шварца. На ОРТ — "Обыкновенное чудо" Марка Захарова (1978) (28 декабря, 13.05 ***), на НТВ — "Каин XVIII" Надежды Кошеверовой (автора бессмертной "Золушки") и Михаила Шапиро (1963) (26 декабря, 12.25 ***). На этот хорошо забытый фильм стоит обратить внимание хотя бы потому, что главную роль Короля сыграл в нем выдающийся комедийный актер Эраст Гарин (1902-1980). Актер эксцентрической школы, он сыграл в 1920-х Чацкого в знаменитой постановке Мейерхольда. Легенда гласит, что тогда он долго отнекивался: "Всеволод Эмильевич, я — не любовник, мне бы Кюхельбекера сыграть". В 1965 году он поставил первую экранную версию "Обыкновенного чуда", но его героя для современного зрителя затмил Король Евгения Леонова.
С отечественными рождественскими сказками дело явно обстоит гораздо лучше, чем с импортными. Вот, например, слезоточивые "Неспящие в Сиэтле" (Sleepless in Seattle, 1993) Норы Эфрон (Nora Ephron) (28 декабря, РТР, 20.50 **). Понять, в чем суть, русскому зрителю без подготовки будет непросто. Несмотря на то что история маленького мальчика, поверившего рождественскому обещанию радиоведущего исполнить любое желание слушателей и попросившего его найти своему овдовевшему отцу новую спутницу жизни, проста, как мычание. Дело в том, что у американцев слезу выжимает не только сюжет сам по себе, но и переполняющие фильм отсылки к одной из самых неправдоподобных и знаменитых мелодрам в истории мирового кино, "Любовной истории" (Love Affair), дважды — в 1939-м и 1957 году — воплощенной на экране Лео Мак-Кэри (Leo McCarey). Гламурных героев старого фильма разлучал несчастный случай. Пока Он ждал Ее на смотровой площадке Эмпайр Стейт Билдинга, Она, торопясь на свидание, попадала под машину и оказывалась прикованной к инвалидному креслу. Из гордости Она не могла признаться Ему в своем увечье, Он же — при случайной встрече в театре — видел, что Она чин-чином сидит на своем месте, и окончательно убеждался в ее ветрености. Примирение свершалось на верхотуре того же небоскреба, где соединяются одинокие сердца в фильме Норы Эфрон. Но только в современной мелодраме исчез даже намек, пусть гиньольный, пусть вызывающий ныне лишь усмешку, на то, что жизнь полна неожиданностей и опасностей. В современной версии все стерильно, благонамеренно и безопасно. Столь же безопасно, как бесконечный, пролегающий сквозь время и пространство поединок между древним шотландским воином и его злобным антагонистом в "Горце-2" (Highlander-2, 1990) Рассела Малкахи (Russell Mulcahy) (26 декабря, РТР, 23.40 *). Гораздо ближе рождественскому духу достаточно неожиданный для мастера ужасов Джона Карпентера (John Carpenter) "Человек со звезды" (Starman, 1984) (22 декабря, ОРТ, 23.05 ***), история преследуемого людьми инопланетянина, принимающего облик умершего землянина. В отличие от мира голливудских холодных профессионалов, мир француза Бертрана Блие (Bertrand Blie) на первый взгляд кажется совершенно непредсказуемым, поставленным с ног на голову. В "Мужчине моей жизни" (Mon Homme, 1995)и (22 декабря, НТВ, 23.20 **) молодая и привлекательная (хотя и не самого высокого полета) проститутка страстно увлекается паршивым бродягой, которого подбирает чуть ли ни в помойном бачке, отстирывает, кормит и берет на содержание. Любовь зла — полюбишь и козла. Бомж ведет себя соответственно: спит, пьет, жрет, отбирает у героини деньги, да еще и совокупляется со всем, что попадает в поле его зрения. А героиня счастлива: она нашла "мужчину своей жизни". Но повороты сюжета могут шокировать и заинтриговать в том случае, если не имеешь никакого представления о творчестве Блие. Если же видел хоть пару его фильмов (а он достаточно полно был в последние годы представлен в России), становится скучно до оскомины. Дело в том, что Блие на протяжении почти 30 лет эксплуатирует в своих фильмах один и тот же прием. Он заключается в том, что персонажи в предполагаемых обстоятельствах делают прямо противоположное тому, что должны были бы сделать. Муж изменяет гибкой жене с пропахшей супом секретаршей. Самец обрушивает пыл соблазнения не на изысканную женщину, а на ее нелепого лысого мужа. И так далее. Упрекнуть "Мужчину моей жизни" можно и в том, что именно такие опусы и дают пищу для скабрезных анекдотов о французах, у которых "только 'это' на уме". Зато он дает возможность познакомиться с одной из самых ярких французских актрис минувшего десятилетия Валерией Брюни-Тедески (Valeria Bruni-Tedeschi) — у Блие она сыграла соседку героев,— прославившейся своими ролями в молодежных фильмах "Забудь меня" (Oublie moi, 1994) и "В нормальных людях нет ничего особенного" (Les Gens Normaux n`ont rien d`exceptionnel, 1993). Природа, казалось бы, жестоко обделила ее. Большая, нескладная, бесформенная, с тяжелым подбородком и пластикой городской сумасшедшей, она обладает даром становиться на экране почти красавицей. В достойных ее таланта ролях она словно загорается внутренним светом вечной женственности.