Шесть строгих зрителей

Михаил Маринин о программе «Поколение "Ноль" выбирает»

Как и в прошлом году, ММКФ обратился к шести самым заметным режиссерам, дебютировавшим в XXI веке, с просьбой предложить "свой" фильм для программы "Поколение "Ноль" выбирает". Ход режиссерской мысли приходится разгадывать, как ребус.

С геополитической точки зрения выбор шестерых режиссеров можно интерпретировать как манифест евразийской природы России. Голливудский фильм — "Бульвар Сансет" (1950) Билли Уайлдера — предпочла лишь Рената Литвинова. Отечественный фильм — "Строгого юношу" (1935) Абрама Роома — лишь Александр Велединский. Двое выбрали японские фильмы: Алексей Федорченко — "Онибаба" (1964) Канэто Синдо, а Федор Бондарчук — "Империю чувств" (1976) Нагисы Осимы. Двое — итальянские: Андрей Звягинцев — "Татарскую пустыню" (1976) Валерио Дзурлини, а Филипп Янковский — "Конформиста" (1970) Бернардо Бертолуччи.

Как такой выбор соотносится со словами и делами режиссеров?

"Сансет бульвар", Билли Уайлдер, 1950

Вопросов не возникает лишь к Ренате Литвиновой, безукоризненно верной своему имиджу, амплуа и мировоззрению. Безумная дива немого кино, отказывающаяся покориться времени и поверить, что бесповоротно вышла в тираж — архетип того образа, в который Литвинова-актриса "одевала" своих героинь. А Литвинова-режиссер дебютировала документальным фильмом "Нет смерти для меня" (2000) о дивах советского кино.

За базар она тоже отвечает. Любовь к "Бульвару Сансет" она манифестировала еще в книге бесед с журналистом Алексеем Васильевым (2004): "Например, мне очень нравился этот... Гриффит. Ой, нет, не Гриффит, а этот лысый, Штернберг". Собеседник подавал удивленную реплику: "Штернберг не лысый". Литвинова смущалась: "Ну да, Штрогейм, Эрик. Я в них путаюсь. Кстати, они мне оба нравятся, но один из моих любимых — этот лысый, который поставил "Алчность". И то, что он потом делал в кино,— просто супер. И один из моих любимых фильмов — это где он играет дворецкого, "Бульвар Сансет" с Глорией Свенсон. Вот эту Глорию, кстати, могла бы сыграть Людмила Гурченко. Чуть-чуть я постарею — и сыграю. На современном материале".

"Онибаба", Канэто Синдо, 1964

Федорченко и Звягинцева интервьюеры часто спрашивали о любимых фильмах, они отвечали развернуто, но ни разу не упомянули тех режиссеров, которых выбрали для ММКФ. Федорченко называл самыми значимыми для себя режиссерами Китано, которого он "знает наизусть", Данелию, шведского отшельника Роя Андерсона, Пазолини, Алексея Германа, Карлоса Рейгадаса, Довженко и Эйзенштейна. Резонно опасался, что в его фильме "Железная дорога" (2008) увидят образы-цитаты из Феллини и Кустурицы. Но самым важным для себя фильмом называл сборник сатирических скетчей Нанни Лоя "Сделано в Италии" (1965), притом что фильма этого до самого недавнего времени не видел: просто вгиковская брошюра с анализом этого фильма определила его выбор профессии.

Звягинцев, конечно же, подтверждал европейское мнение о себе как о наследнике Тарковского, называя его "махиной", от влияния которой с восемнадцати лет "освободиться уже не смог никогда". Вместе с тем желание делать кино пробудило в нем "Приключение" Антониони. Помимо этого, он отвечал на вопрос о своих предпочтениях джентльменским набором "Бергман, Брессон, Куросава", разбавленным Китано и "Магнолией" Пола Томаса Андерсона.

"Овсянки", Алексей Федорченко, 2010

Тем не менее их выбор-2011 по-своему логичен. "Овсянки" (2010) Федорченко — языческая драма о якобы до сих пор блюдущем свою веру народе меря, сакрализующем секс. В их мире огромную роль играет женщина: весь фильм — путешествие двух меря с мертвой женой одного из них к месту ритуального погребения. "Онибаба" — тоже языческая и сексуальная драма о женщине, промышляющей со своей невесткой грабежом и убийством раненых самураев и губящей саму себя своей ревностью. "Татарская пустыня", пусть великий Дзурлини и не у всех на слуху, идеально соответствует стереотипу тягучего и многозначительного метафизического кинематографа, в русле которого работает Звягинцев: вечное ожидание пришествия варваров офицерами гарнизона на краю света.

Трое остальных участников программы озадачили не на шутку. Велединский всегда говорил, что в тяжелые минуты его спасают "Мой друг Иван Лапшин" и "Бриллиантовая рука". Заявлял себя адептом "позитивного кино" Чаплина, ранних Германа и Муратовой, "Белого солнца пустыни", Тарковского, "Гражданина Кейна" и "Крестного отца". Ценил в фильмах "эффект рукотворности", считал своим героем "бунтаря, жесткого романтика, человека, который идет против течения", снял брутальные, надрывные фильмы "Русское" (2004) и "Живой" (2006). И — нате вам — выбрал холодный, мраморный, математический фильм Роома о столь стерильном коммунистическом обществе, что в СССР его запретили, а в новой России "Юноша" стал культовым фильмом петербургских художников-"неоакадемиков" и геев.

«Конформист», Бернардо Бертолуччи, 1970

Янковскому и Бондарчуку трудно предъявить претензии в том, что их симпатии переменчивы. Их мало спрашивали о кинематографических ориентирах, а сами они тему не поднимали. Разве что Янковский говорил, что "в какой-то степени соткан из картин Копполы", а Бондарчук называл первым фильмом, который смотрел два раза подряд, "На игле": "Ах ты зараза, Дэнни Бойл! Ты снял мое кино, скотина! Ну, спасибо".

Выбор Янковским "Конформиста" можно объяснить лишь любовью режиссера ко всему красивому. Выбор же Бондарчука способен растрогать. При подчеркнутой брутальности фильмов и имиджа режиссера, он предпочел секс-трагедию о гибели любовника, задушенного и кастрированного гейшей. Можно прочитать в этом выборе признание режиссера, что его фильмам не хватает чувствительности, а из всех империй мира его интересуют не только советская и инопланетная.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...