В помещении Дома-музея Цветаевой Академия русской современной словесности (АРСС) определила состав жюри премии имени Аполлона Григорьева. Премия эта особенная: лучшего писателя года выбирает гильдия критиков, то есть самые строгие ценители и судьи. Три года назад критики осознали, что вместе они смогут увереннее управлять российским литературным процессом, для чего объединились в Академию. Совместно с Росбанком критики, теперь уже академики, учредили премию имени своего знаменитого предшественника. Кстати, Аполлон Григорьев и сам был писателем, но что положено Юпитеру, академику не положено: произведения самих критиков, случись такое, на премию номинированы быть не могут.
За время существования премии аэрэсэсовцы проявили недюжинный вкус: среди лауреатов — Иван Жданов, Юрий Давыдов и Виктор Соснора. Еще академики показали себя любителями церемоний. Споры по-американски никому не нужны, поэтому наши люди предпочли жеребьевку. Вчера в процессе вытягивания жребия участвовали практически все собравшиеся в Музее Цветаевой, в том числе и корреспондент Ъ. Вот кого вытянули: Евгений Ермолин (Ярославль), Дмитрий Бавильский (Челябинск), москвичи Андрей Василевский, Дмитрий Бак и председатель жюри (его тоже выбирал случай) Алла Латынина. Теперь дело закрутилось: каждый из 40 академиков (исключая членов жюри) выдвигает по одному претенденту, потом будут названы трое сильнейших ($25 тыс. победителю и по $2,5 тыс. двум другим лауреатам). После чего академики, как и положено людям ученым, будут все осмысливать на специальных литературных чтениях памяти того же Аполлона Григорьева.
Лиза Ъ-Новикова
Татуированных поросят сдали на ферму
Завершилась ярмарка "Арт-Манеж". Ее организаторы расценивают ее итоги как весьма успешные. По словам директора выставочного зала "Манеж" Станислава Каракаша, нынешняя ярмарка приблизилась к рекорду докризисного 1997 года, когда было продано произведений на $800 тыс. В этом году, по предварительной оценке, галеристы заработали около $400 тыс. Для сравнения: организаторы главного конкурента "Арт-Манежа", ярмарки "Арт-Москва", проводившейся весной, сочли высоким показателем результат в $130 тыс. Однако цифры продаж — не единственный критерий успеха. Если "Арт-Москва" могла похвастаться тем, что впервые за многие годы коммерческий успех был достигнут на поле актуального искусства мирового уровня, то "Арт-Манеж" по старинке набрал очки за счет искусства салонного. Это признала директор "Арт-Манежа" Полина Васильева: "В основном покупали качественный салон и известные имена из старшего поколения: Зверева, Немухина, Бордачева, Штейнберга". Эту тенденцию подтверждает и выбор работ в коллекцию Московского музея современного искусства. Зураб Церетели, поразивший всех на "Арт-Москве" покупкой работ звезд современного российского искусства, на сей раз проявил умеренность, отобрав традиционную живопись — работы Ирины Затуловской, знаменитой примитивистки Кати Медведевой и не менее знаменитой Натальи Нестеровой, сделав исключение по жанру и полу лишь для Франциско Инфантэ. Западное искусство даже из первых рук галериста Владимира Овчаренко никто покупать не рискнул. Татуированные свинки Вима Дельвое остались невостребованными. Судя по всему, им предстоит еще долго расти на подмосковной ферме. Вместе с художественным вкусом арт-манежной публики.
Милена Ъ-Орлова
Казахский рэп лучше
В Москву из Казахстана приезжал рэппер Такежан (Takezhan). Итог визита: двадцатипятилетний мастер художественной читки имеет шанс стать большой звездой. "Казахский рэп" — на редкость абсурдное словосочетание. Из среднеазиатской республики если какая музыка и ожидалась, то только начинающая поднадоедать этническая. На его первый концерт пришло не так много людей, в основном те, кого специально позвали организаторы. Да и те предпочли коротать время за столиками. Из-за которых их моментально сорвало, как только Такежан вышел на сцену и начал петь свою первую песню. Она была на казахском, чем-то напоминала творчество коллектива Zdob Si Zdub — тоже что-то национально-танцевальное, только поэнергичнее. Дальше все было на русском, в сопровождении сыгранной вживую довольно агрессивной жесткой музыки. И пел Такежан о вещах вполне насущных: "А у тебя появился иммунодефицит / Меня знают все, меня зовут СПИД" (асимметричный ответ первому хиту Земфиры), "Я такой крутой, своеобразный такой, / Я поклонник баскетбола, / Я поклонник стритбола" (в своем Джамбуле Такежан спасается от скуки, в том числе и посредством баскетбола). Все довольно примитивно, зато очень энергично и легко заводило даже капризную богемную публику.
Сам Такежан — энергичный, дающий на сцене себе полную свободу движений и в то же время очень застенчивый. Начинает, как заморские черные братья, приговаривать: "Check, check, check it", а потом, смущаясь, шепчет: "Извините". Разрез его глаз, на поп-сцене достаточно редкий, провоцирует на сравнения. На самом деле Такежан вряд ли новый Цой, но и молодежь сейчас не та, как десять лет назад. Русскоязычные конкуренты в жанре речитатива по большей части Такежану проигрывают, по крайней мере, набирающее обороты сообщество Bad B. Alliance с поющим о проблемах пубертатного периода Децлом в качестве самого успешного персонажа. Единственный, кому Такежан явно не конкурент, это лучшему российскому рэпперу Дельфину (диапазон его музыкальных интересов, впрочем, намного шире). Общий вывод: список тех, кто лучше Такежана, намного короче списка тех, кто хуже.
Юрий Ъ-Яроцкий
Цвет зазвучал по-русски
В Москве издана знаменитая книга "Искусство цвета". Теоретики искусства ХХ века, желавшие польстить Иоханнесу Иттену (Johannes Itten, 1888-1967), не называли его "Искусство цвета" (Kunst der Farbe) иначе как библией. Такие сравнения теперь приходится слышать часто, но 19-летний профессор Иттен, однажды появившийся перед учениками Баухауза (Bauhaus) со своими цветовыми кругами, действительно был настроен так же серьезно, как Моисей, спускавшийся с Синая со своими таблицами. В Баухаузе он вел уроки цвета, входившие в так называемый пропедевтический курс, тот курс, который вне зависимости от последующей специализации должны были пройти все ученики этой авангардной архитектурно-художественной школы. Соответственно, и книга "Искусство цвета" долгое время существовала в виде авторской записи лекций. Иттен покусился на самое субъективное ощущение в искусстве — ощущение цвета. Его идея была столь же революционной, как изобретение алфавита или нотной записи. Он впервые построил таблицы соотношений цветов, зависимости формы от цвета. Он подразделил цвета на основные (красный, желтый и синий), цвета второго порядка (оранжевый, зеленый, фиолетовый) и третьего порядка. Он выстроил цветовой круг из 12 цветов. Он заговорил о связи формы и цвета: квадрату соответствует красный, кругу — синий. Зависимости фактуры от цвета, настроения от цвета, темперамента от цвета. "Светловолосые голубоглазые ученицы с розовой кожей лица, как правило, работают очень чистыми цветами и часто большим количеством ясно различимых тонов. Люди с черными волосами, с темной кожей и темно-коричневыми глазами представляют другой тип. Главная роль во всех сочетаниях отводится ими черному цвету, а чистые цвета даются в сопровождении черных. В темных тонах шумит и клокочет цветовая сила". До сих пор книга Иттена — не только памятник, но и учебник, очень краткий и ясный цветовой конструктор. Теперь, прочитав книгу (Иоханнес Иттен "Искусство цвета". Москва. Д. Аронов. 2000), можно наконец узнать, по чьей методике (забыв о ненависти к модернизму) учили цвету в советских дизайнерских и архитектурных школах.
Алексей Ъ-Тарханов