Фонд «Федерация» подал в суд на журналистов газеты «Коммерсантъ». С Олега Кашина, Александра Черных и Александра Воронова фонд намерен взыскать миллион рублей за статью под названием «Владимиру Путину испортили песню». В фонде требуют опровержения заголовка и слов своего пресс-секретаря Кристины Сникерс. В прямом эфире "Коммерсантъ FM" один из авторов статьи, специальный корреспондент газеты "Коммерсантъ" Олег Кашин высказал ведущему Андрею Норкину свою точку зрения на это дело.
— Я так понимаю, что это статья, посвященная тому, мягко говоря, скандальному мероприятию, когда собирали деньги якобы для детей, а потом что-то с этими деньгами не сложилось, там, где Владимир Путин играл на фортепиано и пел Blueberry Hill, правильно?
— Да, да. Именно то мероприятие. И само слово "скандальный фонд" они тоже, естественно, требуют опровергнуть.
— А что не нравится в заголовке? То есть, по мнению истца, Владимиру Путину никто песню не испортил. Получается так, да?
— Да, там есть подробное объяснение, что "испортить" по словарям, по Далю или по Ожегову, является сделать так, чтобы стало хуже, а Владимир Путин не пел плохо, потому что у них есть протоколы каких-то работ технических служб, и во время исполнения Путиным песни, микрофон не ломался, поэтому Путин исполнил песню хорошо, и говорить, что ее испортили некорректно. То есть там какой-то такой анекдотический как бы иск.
— Я просто пытаюсь понять. То есть у них не к сути сейчас претензии есть, к тому, что деньги там непонятно куда ушли, получается так, да?
— Да. Я с таким никогда не сталкивался за все время работы, потому что, ну, как сказать, у блогеров есть такое выражение "троллинг", тебя "троллят" — ты разговариваешь серьезно, а над тобой издеваются.
— Есть еще такое выражение "тонкий троллинг", по-моему, здесь крайне тонкий такой, просто очень. Олег, а вот что там с госпожой Сникерс? Я просто сейчас не могу вспомнить, что такое она сказала, что не нравится фонду?
— Вы не поверите, но я, на самом деле, тоже не могу вспомнить, что она такого сказала, что не нравится фонду.
— А они как-то объясняют, почему вы и ребята должны опровергнуть то, что она сказала, тоже непонятно?
— Я текста искового заявления еще не видел.
— Хорошо. Она как-то упоминалась в вашей публикации?
— Она упоминалась, и комментарий ее в тексте был, конечно. Более того, сейчас документы фонда, пресс-релизы и так далее выходят за подписью какого-то другого пресс-секретаря, но я спрашивал, уволили ли ее, на что мне ответили, что нет, что у них просто два пресс-секретаря. То есть вот такой удивительный фонд на самом деле. Как раз так получилось, Киселев же много лет работал при управделами президента, и буквально недели через две после начала этой скандальной истории мы с коллегой Павлом Коробовым брали интервью у начальника управделами Владимира Кожина. Я спросил его, ожидая, что он как принято в Кремле нашем современном будет защищать своего: говорить, что нет-нет, он не скандальный, он хороший мужик и так далее. На удивление Кожин стал говорить, что, да, был у нас такой человек, слава богу, он больше не работает, он себя вел, начинает перечислять, как он себя вел, — все это есть в интервью. Поэтому, я думаю как раз, тролля нас, Владимир Киселев, наверное, решает какие-то свои аппаратные проблемы, потому что они у него тоже сейчас есть.
— Ну да. Там еще была история с Песковым, который подтвердил факт знакомства Путина и Киселева.
— А потом Киселев опровергал…
— Ну, понятно. В общем, я так понимаю, что вам, Черныху и Воронову предстоит узнать много нового, когда вы пойдете в суд. По крайней мере, разобраться в сути претензий этих.
— Да, я надеюсь, узнаем много нового.