В преддверии Санкт-Петербургского экономического форума вновь звучит почти что вечная тема вступления России во Всемирную торговую организацию. Обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт считает, что проблема ВТО относится скорее к категории политических проблем, чем экономических.
На днях я неформально пообщался с группой руководителей российских представительств американских компаний. Все они считают нашу страну одним из стратегических приоритетов, все — за вступление России во Всемирную торговую организацию, все — за то, чтобы их родной Конгресс отменил поправку Джексона-Вэника, принятую в 1974 году. Она отказывала в предоставлении СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле — в связи с ограничениями на эмиграцию евреев. Поправка — реликт "холодной войны". Но, по сути, она давно не действует — начиная с 1989 года на ее действие распространяется мораторий. Он введен распоряжением Джорджа Буша-старшего.
И все же, Москве важна ее отмена — как символ перехода в новое качественное состояние. Мои собеседники-бизнесмены всецело поддержали и попытки вице-президента США Джо Байдена уговорить президента Грузии Михаила Саакашвили снять возражения на вступление России в ВТО. Понятно, почему бизнесмены, с которыми я общался, желают видеть Россию в ВТО. Членство в организации заставит ее играть по общепринятым международным правилам и даст возможность иностранному бизнесу эффективнее отстаивать свои права. Но ведь и российскому бизнесу, часто не без оснований жалующемуся на дискриминацию в других странах, это тоже даст новые возможности.
Мои собеседники в один голос спрашивали: "А сама Россия хочет вступить в ВТО?" Что я мог им ответить? Что в России это не самая горячая тема? Что президент и премьер, судя по всему, по-разному смотрят на эту проблему? Что половина российских бизнесменов хочет вступления в ВТО, а половина — либо враждебна, либо равнодушна? Вступление в ВТО может оказаться смертным приговором для одних отраслей национальной экономики, а для других, наоборот, — спасательным кругом.
Но мне лично кажется, что это не главное. Вопрос о ВТО — прежде всего политический. Вступая в нее, государство фактически отказывается от части суверенитета в пользу более прозрачных единых правил ведения дел как для "родного" бизнеса, так и для иностранного. Для российского руководства возможность самому писать и переписывать правила игры для иностранных инвесторов было и остается одним из главных рычагов управления экономикой — а значит, и страной. Готовность или неготовность отказаться от части этих возможностей, объективно станет демонстрацией того, каким видят будущее России ее лидеры. Вот почему в Вашингтоне надеются, что все определится в ближайшие месяцы. Потому что в следующем, выборном году, что в Америке, что в России решать такие вопросы будет намного труднее.