На фоне государственных деклараций поддержки инновационных компаний сами разработчики высокотехнологичных продуктов сетуют на низкую эффективность действующих систем кредитования и субсидирования бизнеса. Что предлагают резидентам новосибирского технопарка его организаторы и что необходимо для комфортной работы ученым — об этом Guide рассказала директор «СофтЛаб-НСО», член экспертного совета «Технопарка Новосибирского Академгородка» Ирина Травина.
Business Guide: Зачем вы ввязались в развитие технопарка? Верите, что можно отстроить аналог Силиконовой долины на отдельно взятом пятачке?
Ирина Травина: Начнем с того, что Силиконовая долина – тоже в каком-то смысле пятачок. Даже в Америке она не поддалась тиражированию. Здесь, я надеюсь, можно создать свою систему, благоприятную для ведения бизнеса. Благоприятную – значит такую, в которой компаниям нужно будет заниматься только своим прямым и основным бизнесом, и больше ничем. Технопарк может и должен создать такие условия.
BG: Условия - это качество офисных площадей или...
И.Т.: Это - все, начиная от качества жизни, жилья, школ, больниц, культурной жизни до специализированных сервисов, общего маркетинга и других вопросов.
BG: Какие-либо из этих задач технопарку удалось решить?
И.Т.: Общая беда для всех технопарков в стране – их функционирование в качестве бизнес-центров, не более. Увы, новосибирский проект пока не исключение. Правда, не будем забывать, что технопарк еще строится. Будем работать, надеюсь, что ситуация изменится.
BG: Есть ли подвижки в плане обеспечения жильем научных работников и резидентов технопарка?
И.Т.: Да, в августе прошлого года Агентство развития жилищного строительства Новосибирской области приобрело на аукционе площадку в районе поселка Ложок, сейчас там строятся три стоквартирных дома. Квартиры будут сдаваться в аренду для сотрудников институтов Сибирского отделения РАН и компаний — резидентов технопарка. Это комфортное жилье, предполагается, что по ставке 14-16 тыс. сотрудник получит квартиру, оборудованную мебелью и бытовой техникой, включая и стоимость обслуживания.
На этой же площадке планируется построить и довольно большой коттеджный поселок. Это уже жилье для покупки. Этот проект курируется специально созданной правительством области рабочей группой, и есть надежда, что построят поселок такой, каким мы бы хотели его видеть, т.е. местом для жизни близких по духу и менталитету людей и при этом достаточно демократичным. Работа идет, хотя не так быстро, как хотелось бы.
И параллельно начал развиваться жилищный проект по малоэтажному жилью в районе реки Камышевки. Это еще ближе к Академгородку, чем Ложок. Здесь весь процесс курируется СО РАН. Надеемся, что все эти проекты немного снимут остроту нехватки жилья в Академгородке. Ведь столько лет мы не видели комплексных жилищных проектов, только точечная застройка. Накоплен огромный покупательский спрос, причем в основном в нижнем ценовом диапазоне.
BG: Сложно ли получить статус резидента?
И.Т.: Решение о том, является ли компания инновационной, отвечает ли ее деятельность целям технопарка, принимает экспертный совет. Главное условие – деятельность по разработке новых продуктов должна быть основной, а не сопутствующей. Над разработкой новых продуктов работает множество компаний, для крупных - это вообще стандартная практика, но ведь это не является основанием, чтобы называть компанию инновационной и становиться резидентом технопарка. Несоответствие именно этому пункту является наиболее частой причиной отказа.
BG: Есть множество определений, что значит «инновация». Вы как определяете?
И.Т.: Мне нравится определение Андрея Брызгалова: инновация – это территория от идеи до первого конкурента. Как только у вашего продукта появился конкурент на рынке, значит ваш продукт перестал быть инновационным.
На самом деле потеря инновационности – логичный путь развития. Компания создает новый продукт, «вытаскивает» его на рынок и в дальнейшем спокойно занимается производством. Почти любая промышленность, когда зарождалась, была таковой. Но при этом остаются компании, которые на протяжении своего существования всегда занимаются новыми разработками, такие компании собственно и являются инновационными по жизни.
BG: Технопарку удается получать какие-либо доходы?
И.Т.: Пока предполагаются доходы только лишь от сдачи площадей в аренду. Первые арендаторы появились в марте этого года — соответственно, тогда должны были начаться и поступления от аренды. Но хочу заметить как член экспертного совета технопарка, что примерно треть компаний, приходящих за статусом резидента, не нуждаются в аренде площадей. Это значит, что очень высоки ожидания компаний, что деятельность технопарка будет не только и не столько девелоперской, сколько направленной на развитие бизнеса самих резидентов.
BG: Но они получают статус резидента?
И.Т.: Да, ведь главным условием для получения статуса является доля доходов, которую обеспечивают инновационные разработки. И пока экспертный совет не имеет никаких ограничений на прием таких компаний в технопарк.
BG: Вы знаете о проблемах инновационных компаний не только как член экспертного совета технопарка, но и как учредитель инновационной компании.
И.Т.: Когда мы начинали в 1991 году, то у нас не было мысли создавать именно «инновационный» бизнес. Это было время, когда наука перестала финансироваться, и мы пытались как-то выживать. Единственное, что мы, научные работники, умели делать, – это заниматься исследованиями. Мы стали разрабатывать программное обеспечение, сейчас позиционируемся как разработчики и поставщики программных и программно-аппаратных продуктов, таких как системы виртуальной реальности, тренажеры для железнодорожников, авиаторов, судоводителей, космонавтов, есть проекты для компьютерных игр, и большое направление – разработки в области цифрового телевидения.
BG: А у вашего предприятия какую долю выручки занимает разработка новых продуктов?
И.Т.: Если честно, у моего предприятия около 100% прибыли направляется в разработки. Получается, предприятие живет не ради того, чтобы распределять прибыль между акционерами, а ради себя, ради создания рабочих мест и разработки новых продуктов. Это довольно своеобразная политика для предприятия. Выработка составляет около 1 млн руб. в год на человека, всего 60-70 сотрудников, из них треть – это отдел разработки, который придумывает то, что будет продаваться завтра, есть отдел продаж, задача которого - продать созданное вчера, есть и отдел сопровождения – для сопровождения и техподдержки проданных продуктов.
BG: А как вы относитесь к кредитам?
И.Т.: Первый и последний кредит я взяла в 1994 году, и он, безусловно, помог, мы его вбабахали в супердорогие и современные графические станции и программное обеспечение, и нам удалось выскочить на новое качество своей графики, что дало толчок к развитию компании. Но расплата далась тяжело, и после этого мы не рисковали, развивались на собственные средства, что и помогло нам уцелеть в кризисы 1998 года и нынешний. Кредитование – это не совсем подходящий вид финансирования для инновационных компаний, да и закладывать нам особенно нечего. Ведь главное наше богатство – это люди.
BG: Рассматриваете ли привлечение инвесторов?
И.Т.: Да, мы рассматривали такую возможность. Еще участвуя в первой венчурной российской ярмарке в 2000 году, я пыталась понять, что же на деле для разработчика означает венчурное инвестирование. Вывод, к которому я пришла, - такой ценой никаких денег не надо. Логика российского венчурного инвестора заключается в том, что он ищет наиболее быстрые пути возврата своих инвестиций да еще с приличным профитом. А для разработчика его бизнес – это дело всей его жизни, у него нет, как правило, цели продать его, чтобы извлечь доход. Зато есть цель – заниматься всю жизнь любимым и интересным делом, и чтобы оно еще прилично кормило. Поэтому интересы инвестора и разработчика почти никогда не совпадают. Инвестору прежде всего интересен большой рынок, перспективы сбыта, а такие компании, как наша, работают в узких сегментах. Например, количество наших потенциальных покупателей: телевизионных вещательных станций в России около тысячи, и более 50% их уже приобрели наши системы. И мы стараемся идти двумя путями развития — экстенсивным и интенсивным. Безусловно, мы тоже ищем выходы на перспективные рынки — Китай, Южная Америка, Индия — и потихоньку набираем обороты по экспорту. А для своих покупателей в России делаем новые разработки, это и аппаратная часть — мы приготовились к переходу вещания на «цифру», — и очень много программного обеспечения, облегчающего жизнь телевизионщиков, помогающих автоматизации ТВ-эфира.
BG: Есть ли отличия в подходе российских и зарубежных инвесторов, на ваш взгляд?
И.Т.: Западный инвестор – это такой рыночный фильтр, он в курсе трендов, он хорошо знает, куда направлены ресурсы государства, в каких областях ищут новинки крупные корпорации, особенно те, кто занимаются масштабным производством потребительских товаров, - и имеет к ним доступ. Но в Россию приезжают западные инвесторы другие, и наши с них берут абсолютно неправильный пример. Не хочу обижать всех разом, но очень часто их подход напоминает освоение Западом Америки – за бусы купить у индейца кусок золота. Это не мое личное мнение, директора многих компаний с этим столкнулись. Есть и другая проблема – низкий уровень экспертизы у инвесторов. Если честно, то инновационный продукт, он на то и является таковым, поскольку ему нет примеров на рынке, и оценить это довольно сложно. У меня есть пример, когда разработку одного моего товарища не могу описать словами, хотя чую ее перспективу. И какой инвестор это сможет понять? К счастью, Кулибины в России не перевелись, но что-то мне помнится, что Кулибин от этого не разбогател. Может, родного инвестора просто не нашлось?
BG: Вы существуете около 20 лет, оказывалась ли вам помощь со стороны государства?
И.Т.: В рамках программ поддержки малого среднего бизнеса, со стороны правительства Новосибирской области и мэрии нам выделялись субсидии на погашение затрат по выставочной деятельности, за все время – около 700 тыс. руб. За это, конечно, им большое спасибо. Ведь они действуют в рамках того, что могут. Но если сравнить, сколько налогов заплатило мое предприятие за эти годы (у нас налоги составляют 20% от выручки) и объемы помощи от властей – совершенно несравнимые суммы получаются. Если мы надеялись бы только на государство, то не выжили бы, и большинство новосибирских компаний, которые занимаются разработкой инновационных продуктов, самостоятельны и не ждут помощи от государства. Интересна помощь не в виде субсидий, интересен поток заказов. Откуда он может получаться? Это может быть и госзаказ, и участие в госпрограммах, и инновационные программы госкорпораций, и другая стимуляция спроса на инновационный продукт, например субсидии нашим покупателям. Возможно, программа модернизации промышленности на это и направлена, но ее маховик пока не раскрутился.