Еве пять месяцев от роду, она родилась в Санкт-Петербурге, куда родители приехали с Украины погостить. Пришлось задержаться. Место рождения практически определило судьбу девочки: в родном городе Стаханове у нее, скорее всего, не было бы шансов на жизнь. Ева родилась желтенькой, и сначала никто не волновался: послеродовая желтушка — осложнение распространенное и временное. Но когда Ева и в полтора месяца осталась желтой, ее обследовали и поставили диагноз: билиарная атрезия. Чтобы избавиться от смертельной беды, надо $100 тыс., которых у Рублевых нет.
Родители Евы, Светлана и Александр, люди южные, намерзлись в Петербурге, весна здесь оказалась затяжной, холодной. Мы встретились едва ли не в первый по-настоящему теплый, солнечный день, а они и теплу, кажется, не рады.
Сняли однокомнатную квартиру на краю Петербурга. Главное — поближе к Детской городской больнице N 1, "больнице на Авангардной", как ее в Питере называют. Именно здесь девочку спасали.
Желчный пузырь Евы расположен прямо в печени, а печеночных желчных протоков нет совсем. Поэтому желчь из печени не выходит, разъедает ее, и ребенок при таком дефекте должен погибнуть от цирроза печени.
Это первый общий ребенок Рублевых (у Светланы есть еще сын от первого брака), и родители наглядеться не могут на дочку. А она выглядит просто замечательно, совершенно не производит впечатления больного ребенка. И вообще, несмотря на младенческий возраст, хихикает и делает глазки. Девочка уже не такая желтая, и это следствие проведенной в Петербурге операции по созданию искусственных протоков — так называемой операции по Касаи. В Евином случае она оказалась спасительной, но все равно не достаточной, а только вспомогательной, подготовительной к главному. К тому, что Еве предстоит и что может ее на самом деле спасти.
— Операцию сделали бесплатно, мы платили только за палату,— говорит Александр.
— Кто-то из вас гражданин России?
— Нет, мы оба граждане Украины. Но дочку нужно было спасать, а операция-то дорогая, денег таких у нас не было, и в больнице пошли навстречу, как спасли бы российскую девочку.
— Мы так благодарны питерским врачам! — говорит Светлана.
Она улыбается, и не поймешь, чего больше в этой улыбке: то ли счастья, что Еву спасли, то ли нервного ожидания страшного — а оно, это страшное, может произойти в любой момент. И каждый раз, когда дочка плачет, мама и папа, обмирая, гадают, в чем причина: то ли настроение испортилось, то ли вдруг больно стало. Сама-то она ничего не скажет. Вот потому-то Рублевы и поселились на всякий случай поближе к Авангардной.
— Пешком нам в случае чего, конечно, не добежать,— объясняет Саша,— но хоть на скорой быстро можно доехать.
Да и к ним, когда вызывают, скорая приезжает очень быстро. И еще Светлана удивляется тому, какие отзывчивые, квалифицированные и решительные врачи неотложки.
— У нее ведь бывают колики, в животике жидкость скапливается, это все не так просто. А они как посмотрят выписку, как узнают диагноз, тут же понимают, что нужно делать, чем ей помочь.
Врачи сразу дали направление в Москву, в Федеральный научный центр трансплантологии и искусственных органов (ФНЦТИО) им. академика В. И. Шумакова. Еву там уже обследовали и подтвердили: без трансплантации печени не обойтись. Донором для дочери станет Александр.
Надо объяснить: у папы возьмут не всю печень, а только фрагмент — и пересадят Еве взамен ее собственной, с которой так неудачно наколдовала природа. К счастью, печень обладает способностью к регенерации до нормального объема. Так что и от отца не убудет, и дочке спасение. Хотя на практике все это, конечно, куда сложнее и опаснее, чем в моем поверхностном описании.
Но вот эта операция платная и очень дорогая. Правда, в других европейских странах она куда дороже.
— Говорят, что операцию будет делать сам Готье! — замечает с надеждой Светлана.
Почему бы и нет, директор центра — доктор наук, член-корреспондент Российской академии медицинских наук Сергей Готье — активно оперирующий хирург. Именно он был первым, а долгое время и единственным в России специалистом как раз по трансплантации печени. И именно он автор методики трансплантации правой доли печени от живого родственного донора, которую впервые в мире сам же и выполнил в ноябре 1997 года.
На лице Светланы и надежда, и тревога.
— Больше восьми месяцев с этим не живут,— тихо говорит мне она,— а Еве уже пять.
— В общем, время есть?
Светлана не отвечает, и я понимаю, какой глупый вопрос задал. И времени-то в обрез, и, главное, денег нет. Нет и просто не может быть таких денег у Светы и Саши! И оба они сейчас в чужой стране... Нет, не так: Россия, они убедились, им не чужая. Но они в этой нечужой стране без работы и все, что было у них, у их родственников и друзей, все это уже ушло на жизнь и лекарства.
Еве повезло, что родилась в России. И то счастье, что в России таких операций, которая девочке предстоит, проведено уже несколько сотен.
Пусть Еве повезет еще раз: мы с вами поможем ее родителям собрать деньги для этой операции.
Поможем?
И тогда Ева будет жить.