Театр юбилей
16 мая, в день своего 80-летия, Большой театр кукол показал премьеру новой постановки одного из лучших современных российских кукольников Руслана Кудашова — "Покаяние и прощение" по мотивам пушкинских "Повестей Ивана Петровича Белкина". Спектакль посвящен памяти другого кукольника, Виктора Сударушкина, под руководством которого ленинградский БТК стал всемирно знаменитым театром. Рассказывает ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Перед началом спектакля в фойе театра открыли мраморную доску в память Виктора Борисовича Сударушкина, режиссера, руководившего БТК в период с 1964 по 1986 год,— именно его спектакли составили как минимум всесоюзную, как тогда говорили, репутацию одного из лучших театров страны. Виктор Сударушкин вырос за кулисами БТК, он сын знаменитого актера-кукольника и всего на пять лет младше самого театра, в этом году мы могли бы отмечать его 75-летие, но отмечаем 25-летие со дня смерти.
В 1964-м, в 28 лет, он стал самым молодым главным режиссером в СССР. В начале 80-х на Сударушкина стали писать анонимки, а потом и письмо в ЦК Компартии c копиями "в Минкульт, Профсоюз и Начальнику Главного управления культуры Ленгорисполкома тов. Тупикину А. П.". Этот любопытный с точки зрения стилистики кляузного жанра документ сохранился в архивах театра, он отпечатан на семи страницах, в нем, конечно же, упоминается важность XXVI съезда КПСС и содержится просьба разобраться, соответствует ли такой "деградирующий" режиссер званию советского художника. Не будь этого письма, к своему юбилею БТК, наверное, мог бы выпустить премьеру иного эмоционального строя и иной философии, нежели "Покаяние и прощение". Именно об этом счел нужным сказать, уже не у мемориальной доски, а в театральном зале, нынешний главный режиссер театра Руслан Кудашов.
Фото: Владимир Постнов, Коммерсантъ
"Покаяние и прощение" — марионеточный спектакль. Техника вождения куклы здесь открыта для зрителя. Выхваченные световыми лучами руки и лица кукольников, серебряный блеск нитей составляют удивительную философскую партитуру этого спектакля, где сложнейшая техника (одну куклу ведут иногда несколько человек) и одухотворенность образов сплетаются воедино. Куклы, кажется, даже имеют легкое, сходство с ведущими их артистами.
Первая часть спектакля, "Покаяние", сделана по "Станционному смотрителю". Вторая, "Прощение",— по "Метели". Обе истории рассказываются очень близко к пушкинскому тексту, за автора тут и кукла Ивана Петровича Белкина, и весь хор кукловодов. Чтобы признать этот спектакль очень хорошим, хватило бы и повествовательной части, разворачивающейся внутри кукольной коробки. Лиризма, юмора и пластики кукольных персонажей тут с избытком. Художниками этого спектакля стали постоянные соавторы режиссера Алевтина Торик и Андрей Запорожский. Но совершенно особый объем этому спектаклю дает параллельный сюжет взаимоотношений актеров и их кукол.
В "Покаянии и прощении" срабатывают метафоры, которые только в кукольном театре и возможны. В конце первой части над кукольной Дуней (Анна Сомкина), плачущей на могиле станционного смотрителя, простирается живая рука Бориса Матвеева, водившая куклу Самсона Вырина. Когда к героям подбирается смерть, из-за ширмы показывается рука с ножницами, щелкающими над марионеточными нитями. При всей красоте пересказа пушкинского сюжета "Покаяние и прощение" вышло у Руслана Кудашова гимном простой магии и поэтике театра кукол. Лучшего спектакля к юбилею нельзя было и придумать.